– Добрый вечер, Катенька! Что будем кушать?
– Что будете кушать вы, я не знаю… (официант подобострастно хихикнул). А мне – вот этот салат, свиные ушки, форель с грибами и жареную картошку.
У этих блюд имелись местные экзотические наименования, но ими Катя пренебрегла. Благо рядом со всеми этими «пайками дикого горца» и «сувенирами душмана» имелись вполне цивилизованные расшифровки.
– А молодому человеку?
– Колбасу,– сказал Дима.– Вот эту телятину и литр пива.– Подумал и добавил: – Пока литр.
Бар понемногу заполнялся. Кое-кто из вновь пришедших здоровался с Катей. На Диму же смотрели как на пустое место. Что было немного обидно. Обиду он заливал пивом, которое ему, несовершеннолетнему, строго говоря, подавать не должны были. Как, впрочем, и Кате. Но здесь их возраст никого не волновал. На третьей кружке Дима почувствовал, что пьянеет, и приналег на закуски.
Вопреки объявлению, в бубен никого не били, и Дима расслабился. А когда появился Карлссон, он и вовсе успокоился.
Карлссона приветствовали дружным ревом.
– Чего это они? – удивился Дима.
– Того. Он тут всех победил.
– Понятно…
Вокруг Карлссона сразу образовалась толпа, но он уже высмотрел Катю с Димой и двинулся к ним, довольно бесцеремонно распихав своих почитателей. С грохотом швырнул на пол засаленную кожаную сумку, рухнул на скамью, отобрал у Кати кружку и опустошил в полглотка.
– Горло пересохло,– сообщил он.– Этот – где?
Катя подумала, спрашивает о Коле, но Карлссон имел в виду официанта. Тот уже спешил к ним с бочонком под мышкой.
– И второй неси,– распорядился Карллсон.– Видишь, я не один.
Проткнул бочонок пальцем и припал к отверстию.
– Нам, пожалуйста, с краником,– уточнила Катя, бросив на Карлссона неодобрительный взгляд. Но Карлссон ее неодобрения не заметил. Он утолял жажду.
Официант возник вновь – приволок блюдо с объятыми синим пламенем колбасками (Карлссон ухватил несколько штук, не дожидаясь, пока официант собьет пламя), сообщил почтительно:
– Ваше мясо жарится.
– Мое мясо жарить – замаешься,– невнятно пробормотал Карлссон.– Иди гуляй пока.
Ухватил лапищей охапку колбасок и запихнул в рот и зачавкал.
Катя поджала пухлые губки: манеры Карлссона ей не нравились.
А Дима, наоборот, тащился. До чего все-таки колоритный тип этот тролль!
Наконец появился виновник торжества. «Шаманама» взорвалась восторженным ревом.
Дима подумал, что ожидал как раз чего-то подобного. Двухметровую «раму» с бритой наголо загорелой башкой и челюстью, способной без повреждений выдержать столкновение с небольшим автомобилем.
Ну да, какие еще могут быть друзья у старины Карлссона.
– Надо пойти поздороваться? – спросил Дима. Вернее, выкрикнул прямо в ухо Кате, потому что шум в заведении заглушил бы стартовый рев «Формулы-1».
Катя активно замотала головой. Кидаться в это столпотворение пьяных мужиков? Растопчут – и не заметят.
Дима поглядел на Карлссона. Карлссон уже ополовинил блюдо с колбасками и дохлебывал свой бочонок.
Колбаски выглядели аппетитно.
Поймав Димин взгляд, Карлссон подтолкнул к нему блюдо.
Рев в «Шаманаме» то стихал до полусотни децибелов, то вновь прыгал до уровня взлетающего «Боинга»: имениннику дарили подарки.
Карлссон доел колбаски, нашел взглядом официанта, махнул рукой: неси горячее.
«Горячее» представляло собой кус телятины весом килограмма полтора, чисто символически обжаренный сверху. Но зубы Карлссона вонзились в него и принялись смалывать полусырое мясо, словно рубленую котлетку.
Дима так увлекся этим зрелищем, что не заметил приближения виновника торжества. Только когда его скамейка жалобно скрипнула, он обернулся – и вздрогнул от неожиданности. Рядом с ним сидел хозяин «Шаманамы».
Вблизи он казался еще больше, чем издали.
– Ты кто, браток? – спросил великан.
– Это Дима! – сообщила Катя.– Наш друг!
– Всё путем, Малышка,– хозяин «Шаманамы» одарил ее улыбкой.– Здравствуйте, гости дорогие! Рад, что заглянули. Карлссон! Перестань жрать и поздравь меня, что ли!
– Поздравляю. На вот,– Карлссон полез под стол, выудил оттуда мешок, а из мешка – стальной горшок.
– Тебе,– сказал он, вручая его имениннику.– Пощупай настоящую бронь.
Тут Дима сообразил, что горшок – и не горшок вовсе, а шлем.
Хозяин «Шаманамы» повертел его в руках.
– Очень неплохо,– произнес он с уважением.– И не скажешь, что новодел.
Дима бы тоже этого не сказал. Шлем выглядел довольно старым. И был весь покрыт мелким причудливым узором черного цвета, а спереди, над стрелкой имелась какая-то эмалевая картинка. Диме очень хотелось рассмотреть шлем поближе, но он постеснялся попросить.
– Какой еще новодел,– буркнул Карлссон.– Фамильный шлем Мак-Ларенов.– Подумал немного и добавил: – Был.
Именинник еще раз с большим почтением оглядел подарок. Проникся.
– Это какой же век? – спросил он.
Карлссон пожал плечами.
– Давно было,– и добавил деловито: – Там внутри ремешки – того. От времени. Ты новые сделай потом. И нечего его разглядывать. Ты давай, примерь. Похоже, он тебе все-таки маловат.
Именинник улыбнулся, надел шлем на бритую голову и сразу превратился в древнего воина. В этого самого Мак-Ларена. Шлем сидел на нем, как родной. Хозяин «Шаманамы» и так выглядел сурово, а в шлеме – просто устрашающе.
– Мал,– с огорчением проговорил Карлссон.– Пустой – садится, а с подшлемником и обвязкой – вряд ли.
– Ну спасибо, брат! – с чувством произнес именинник.– Уж подарок так подарок! – встал, расправил плечи, рявкнул: – Эй, братва! Гляньте, что мне Карлссон подарил!