Как только лайнер вышел из Ламанша в Атлантику, началась легкая качка. Она как бы напомнила всем, что «Иль-де-Франс» плывет в океане. Морис шел по коридору и искал бар, как вдруг рядом с ним внезапно распахнулась дверь каюты, и он увидел обнаженную девушку.
Вернее не саму девушку, а ее отражение в зеркале. Затем дверь захлопнулась, и щелкнул замок. Видение было беглым, но оно взволновало Мориса. У девушки были короткие светлые волосы, разделенные пробором. Она была стройна, узкие бедра и маленькие, высоко сидящие грудки. Заметила ли она Мориса в зеркале? Она, похоже, причесывалась, по крайней мере, об этом говорило положение руки. Могут ли в наши времена девушки из хороших семей обнаженными причесываться перед зеркалом? Морис вырос с двумя более молодыми сестрами — Жанной и Октавией. И не знал, причесывались ли они, стоя обнаженными перед трюмо у себя в комнате. Он решил выяснить это по возвращении в Париж.
Он вспомнил, что его жена Мария-Тереза поступала так во время медового месяца и даже первого года их супружеской жизни. Но это было до рождения детей, а теперь она красовалась перед зеркалом в весьма дорогих неглиже.
Морис сидел в баре, потягивая ледяной мартини, и думал об увиденной им сцене.
Бар был слишком велик, и ему было приятно удрать из него хотя бы в мыслях.
Видела ли его девушка? Если да, то она не высказала никакого смущения. Более того, дверь не могла закрыться сама, качка была слишком слабой. Здесь было что-то иное. Быть может, он стал жертвой оптического обмана, но ему показалось, что вторая рука девушки поглаживала светлый треугольник лобка. И как бы привлекала его внимание к тому, что девушки обычно предпочитают скрывать. «Еще одна тайна», — подумал Морис. Было ли совпадением, что дверь распахнулась именно в тот момент, когда он проходил мимо? Быть может. Главное было узнать, кто она.
Ее каюта находилась поблизости от его, но он не помнил, видел ли эту девушку в салонах лайнера. Правда, Гавр они покинули всего сутки назад, а в первом классе путешествовало четыреста пассажиров. Однако у Мориса был наметанный глаз, и он сразу замечал молоденьких красивых женщин. Может, она путешествовала одна? И оставалась в каюте с самого начала плавания?
Тайна еще больше сгустилась когда Морис вернулся после прогулки по палубе в каюту чтобы переодеться к обеду. На серебряном блюде лежал конверт. А внутри простой квадратик бумаги с надписью 10.30. Морис позвонил стюарду.
— Кто велел положить конверт мне в каюту?
— Молодая женщина.
— Как ее зовут, Анри?
— Сожалею, но она запретила называть свое имя.
— То есть проявила скрытность?
Стюард не ответил.
— В таких делах скрытность необходима. И все же, как она выглядела?
— Это — красивая молодая женщина.
— Блондинка?
Анри утвердительно кивнул.
— Спасибо. Достаньте, пожалуйста, смокинг, пока я буду принимать душ.
Морские путешествия славились такого рода приключениями, но Морису казалось, что ему повезло сверх обычного. И, принимая душ, он распевал во все горло популярную песню.
* * *Во время обеда, несмотря на отменные блюда, он не мог сдержать нетерпения.
Наскоро проглотил гусиный паштет, пирожки Севинье, говяжье филе Шароле, даже не оценив великолепные вина. Болтая с соседями по столу, он то и дело оглядывался, надеясь заметить девушку, которая послала ему анонимную записку.
— Вы кого-то ищете? — спросила его ближайшая соседка. Она была тоже светловолоса и худощава, но сходство на этом кончалось. Ей было за сорок, быть может, около пятидесяти. Она, наверное, очень следила за собой, чтобы сохранить фигуру, а потому лицо ее казалось угловатым, несмотря на тщательно уложенную косметику.
— Я впервые плыву на «Иль-де-Франс», мадам, и мне очень нравится ресторан.
— Неужели? Что за мысль использовать стиль модерн со светлым деревом и мрамором ярких цветов! Я больше люблю путешествовать на «Нормандии», но муж считает, что тот лайнер вышел из моды.
Она с удовольствием заговорила. Муж ее, Жорж де Маржевиль, сидевший на другом конце стола, был крупным торговцем кофе и часто ездил в США и Латинскую Америку.
А она сопровождала его. Морис слушал с интересом, поскольку тоже путешествовал по делам и надеялся встретить коммерсантов, могущих стать полезными.
После обеда в танцзале лайнера заиграл оркестр; путешественники-одиночки отправились играть в карты, забыв о том, что такое времяпрепровождение опасно, ибо на лайнерах промышляют профессиональные игроки. Морис отправился вместе с Маржевилями в танцзал, чтобы убить время до свидания. Он даже пригласил мадам Маржевиль на танго. Ее сиреневое вечернее платье имело на спине вырез до самой талии, и он не знал куда положить руку, на обнаженное плечо или на самый низ спины. После некоторого колебания он опустил руку на плечо. Ее бедра вдруг прижались к бедрам партнера.
— Позвольте мне называть вас Морис. Меня зовут Жермена. Поймите, я ненавижу джаз, который американцы после войны ввезли в Европу, а также отсутствие вкуса и хороших манер у молодежи. Но я не старуха, и вы это прекрасно понимаете.
И снова ее бедра прижались к его бедрам, а живот буквально прилип к нему.
— Что касается меня, я не считаю неприятной откровенность молодых, — улыбнулся Морис, вспоминая о свидании с незнакомкой.
— Молодежь пуста и ничего не понимает в жизни, — настаивала Жермена. — Зрелость сполна награждает тех, кто умеет извлечь из жизни все. Разве я не права?
— Конечно, правы.
Ровно в десять тридцать Морис тихонько постучал в дверь, так кстати распахнувшуюся в полдень и позволившую ему увидеть совершенно необычное зрелище.
— Кто там? — спросил девичий голос.
— Я получил ваше послание. Можно войти?
— Постарайтесь, чтобы никто вас не увидел, и поскорее закройте дверь за собой.
Он оказался в полной темноте.
— Заприте дверь на ключ, не зажигайте свет. Я лежу в постели.
Морис осторожно двинулся вперед, чтобы не удариться о мебель. Рука схватила его и подтянула к постели, куда он и сел.
— Почему мы сидим в темноте? Я знаю, вы прекрасны.
— Потому что мне нравится именно так. Можете уйти, если хотите.
В этой абсолютной темноте Морис ощущал девичье присутствие. Он чувствовал запах духов и жар близкого тела. Он протянул руку и коснулся обнаженного плеча. И тут же девушка оказалась в его объятиях. Он поцеловал ее в лоб, затем в губы, а руки заскользили по обнаженной спине.
— Как вас зовут? — прошептала она между поцелуями.
— Вы знаете мое имя, ведь вы послали мне записку.
— Мне известны лишь инициалы, иного в списке пассажиров нет.
— Морис. А вас?
— Мишель. Сколько вам лет, Морис?
Тело ее было нежным, гладким и горячим.
— Тридцать пять. А вам?
— Двадцать. Вы большой человек, Морис Бриссар. Вы обедаете за столом капитана.
— Вы были сегодня в ресторане? Я повсюду искал вас.
— Я притворилась больной от качки, чтобы дождаться вас здесь, и заказала ужин в каюту после ухода родителей.
— Ах, вот как!
— И вам надо будет уйти до их возвращения. Поэтому поспешите раздеться.
Через несколько мгновений он оказался обнаженным в объятиях Мишель. Возбуждение и жар юного тела пробудили в Морисе желание, какого он не ощущал уже давно. И поскольку не мог ее видеть, он неторопливо исследовал каждый сантиметр тела губами и кончиками пальцев. На шее у нее висела цепочка с крестиком.
— Вы верующая? — с удивлением спросил он.
— Конечно. А вы нет?
— Почти нет, а потому и не исповедуюсь. К тому же никакая вера не помешает мне насладиться вашей близостью.
Морис говорил, почти не понимая смысла произносимых слов. Живот Мишель прижался к нему, когда его губы впились в ее грудь. Она вся задрожала, когда его губы спустились к талии, а затем к паху.
— Да, да, да, — забормотала она, его ладони скользили по внутренней стороне ее бедер.
— Теперь мой черед, — через некоторое время выдохнула она. Она опрокинула его на спину, и ее руки принялись гулять по его телу. Ее пальцы касались кожи, изредка нажимая какую-то точку на ключице, на внутреннем сгибе локтя, и он вздрагивал от удовольствия. Вскоре она оказалась на коленях меж ног Мориса. Грудь ее лежала в его ладонях. Кончиком языка она принялась наносить быстрые удары по головне его восставшей плоти.
— Остановитесь! — умоляюще прошептал он.
Ее пальцы сомкнулись у самого основания тугой колонны, чтобы остановить преждевременное удовольствие.
— Можно убрать руку? — мгновение спустя спросила она.
Морис схватил ее за руки, притянул к себе и уложил на спину. Ее колени поднялись и разошлись. Морис скользнул в нее и с удовольствием ощутил контакт с атласом живота и груди. Она охватила его руками за шею.