– Ты все делаешь чудесно. Я просто ревную, вот и все.
Плечо мое намокло от ее слез.
– Понимаю, – сказал я, прижимая ее к себе. – Все в порядке.
Я ждал, что напряжение, сковавшее мое тело, ослабнет, однако этого не произошло. Я был насторожен. Меня обуревали подозрения.
Из душа она прошла в спальню, вытирая полотенцем короткие волосы. Я сидел на кровати, пытаясь досмотреть окончание игры. Мне вдруг пришло в голову, что прежде Джулия душ на ночь не принимала – только по утрам, перед работой. Теперь она, приходя домой, нередко направлялась прямиком в душ, даже не поздоровавшись с детьми.
– Как прошла твоя презентация? – спросил я, выключая телевизор.
– Что?
– Презентация. У тебя же сегодня была презентация.
– Ну да. Мы ее провели. Когда техника наконец заработала, все пошло хорошо. У меня есть запись. Хочешь посмотреть?
Я удивился. Пожал плечами.
– Да, конечно.
– Мне действительно хочется узнать твое мнение, Джек.
Я отметил покровительственные нотки у нее в голосе. Я смотрел, как она вставляет диск в плеер, как возвращается к постели, чтобы устроиться в ней рядом со мной. Все очень уютно, как в прежние времена. Все еще чувствуя себя неспокойно, я обнял ее.
– Ну вот, поехали, – сказала она, указывая на экран.
Замелькали черно‑белые полосы, потом появилось изображение. Джулия находилась в просторной лаборатории, обставленной как операционная. На металлическом столе на колесах лежал мужчина, к руке его была подведена трубка для внутривенных вливаний, рядом стоял анестезиолог. Над столом висела круглая металлическая пластина метров двух в диаметре. Вокруг стояло множество мониторов. На переднем плане вглядывалась в один из них Джулия. Рядом с ней застыл видеотехник.
– Ужас что такое, – говорила она, указывая на монитор. – Откуда эти помехи? Я не могу показывать инвесторам изображение такого качества. С Марса и то лучше картинки приходят. Сделайте что‑нибудь.
Джулия, лежавшая рядом со мной на кровати, сказала:
– Я и не знала, что они все это записывают. Это еще до начала презентации. Перемотай вперед.
Я нажал кнопку на пульте, подождал несколько секунд и снова включил воспроизведение. На экране вновь появилась Джулия, теперь она стояла перед металлическим столом.
– Привет всем, – улыбаясь в камеру, сказала она. – Я Джулия Форман из «Ксимос текнолоджи». Мы собираемся продемонстрировать вам нашу самую новаторскую разработку. Рядом со мной лежит на столе наш испытатель, Питер Моррис. Через несколько мгновений мы с небывалой доселе легкостью заглянем в его сердце и кровеносные сосуды.
Она пошла вокруг стола, продолжая говорить на ходу:
– В отличие от катетеризации сердца наша процедура стопроцентно безопасна. И опять‑таки в отличие от катетеризации мы способны заглянуть в любой уголок тела, в какие угодно сосуды, все равно – большие или малые. Мы можем сделать это, потому что видеокамера, которую мы вводим в сосуд, меньше, чем красные кровяные тельца. Намного меньше.
Компания «Ксимос текнолоджи» способна производить эти камеры в любых количествах – быстро и дешево. На острие карандаша могут поместиться тысячи наших камер. А мы способны производить килограмм видеокамер в час.
Уверена, что вы могли воспринять сказанное мной скептически. Мы сознаем, что нанотехнология уже давала обещания, сдержать которые так и не смогла. Как известно, проблема заключалась в том, что ученые сумели спроектировать устройства молекулярных размеров, но не могли изготавливать их. «Ксимос текнолоджи» эту проблему разрешила.
До меня вдруг дошло, о чем она говорит.
– Как? – спросил я, садясь в постели.