Горло как будто сжали невидимой рукой. Агния почувствовала, что задыхается, замотала головой, чтобы отогнать воспоминания. И снова задышала — раз, два, три. Помогло.
Она расслабилась и снова прикрыла глаза. Нужно собраться, судя по всему, в офисе ей предстоит весьма неприятный разговор. И она даже не представляла себе, до чего же он будет неприятный. Она хотела немного отдохнуть, пока они не доехали до места и не начались хлопоты, не началась бесконечная мучительная нервотрепка, неизбежно связанная со смертью шефа.
Но отдохнуть в этот день ей было не суждено.
Машина резко качнулась вправо, водитель вполголоса выругался.
Агния открыла глаза, сонно проговорила:
— Что случилось?
— Да ничего не случилось! — отозвался Василий Степанович. — Просто козел какой-то впереди едет! Еле тащится, а обогнать не дает! Бывают же такие придурки!
Действительно, впереди их машины ехала грузовая фура. Как только Василий Степанович пытался ее обогнать — водитель фуры отклонялся влево, перекрывая дорожную полосу.
— Чтоб тебя… — После очередной безуспешной попытки обгона Василий вернулся на свою полосу, пристроившись за фурой. — Чтоб тебя… тащись теперь, да еще и выхлоп его нюхай…
Водитель фуры еще больше сбросил скорость, как будто нарочно испытывал нервы Василия Степановича. Тот не выдержал и снова пошел на обгон. На этот раз фура не стала ему мешать, ехала по своей полосе, и «Мерседес» почти обогнал ее, как вдруг слева на огромной скорости вылетела зеленая машина.
— Он что — с ума сошел? — вскрикнул Василий Степанович, судорожно вцепившись в руль и пытаясь проскочить между фурой и зеленым автомобилем.
И в это время фура вильнула боком, раздался звук удара, скрежет рвущегося металла, звон бьющегося стекла…
И наступила тишина.
Оглушительная, огромная, всепоглощающая тишина. Как будто весь мир переложили серой ватой, как перекладывают старинные елочные игрушки.
Агния встряхнула головой, пытаясь понять, что произошло и где она находится.
От этого движения тишина разорвалась, рассыпалась на тысячу кусков, на тысячу звуков. Она слышала какой-то шорох и треск, какой-то ритмичный стук и еще чей-то негромкий, полный страдания стон.
Вслед за слухом к Агнии постепенно возвращались и остальные чувства. Еще раз встряхнув головой, она осознала, что полулежит на заднем сиденье машины. Сама машина стоит поперек шоссе, свесившись носом в кювет. На переднем сиденье, навалившись грудью на руль, лежал Василий Степанович. Его светлые, чуть тронутые сединой волосы потемнели — и Агния не сразу поняла, что потемнели они от крови. Водитель застонал — и Агния поняла, что давно уже слышит его стон.
Она вспомнила все, что предшествовало аварии — фуру, виляющую на дороге, безуспешные попытки обгона, вылетевшую слева, как чертик из табакерки, темно-зеленую машину…
Агния попыталась выбраться из салона — но поняла, что ее придавило спинкой переднего сиденья, и выбраться без посторонней помощи она не сможет. Кроме того, она осознала, что давно чувствует боль в левом запястье. Попытавшись поднять левую руку, она поняла, что эту боль причиняет ей браслет прикованного к руке чемоданчика.
И тут, как будто мало ей было смерти шефа, аварии, раненого водителя на переднем сиденье — на нее обрушилось чувство ответственности за этот чемоданчик, точнее, за его безумно дорогое содержимое… Она одна на шоссе, а в этом чемоданчике — полтора миллиона…
В это время она услышала сзади звук подъехавшей машины, приближающиеся торопливые шаги, и озабоченный мужской голос проговорил:
— Как вы — живы?
Агния повернула голову, насколько позволяло ее положение, и увидела рядом с машиной высокого человека в светлой куртке с поднятым воротником и в темных очках. В зеркальных стеклах очков она разглядела помятый «Мерседес» и саму себя — бледную, перепуганную, с растрепанными волосами.
— Я — ничего, — проговорила она, с трудом шевеля пересохшими губами, — вот водитель… он плох. — Она показала глазами на Василия Степановича. — Он очень пострадал… Ему нужна срочная помощь…
— Странно… — Мужчина поправил волосы красивым небрежным жестом, наклонился, заглянул в салон. — Странно, почему не сработала подушка безопасности? Ладно, ему я не смогу помочь, а вот вам нужно выбраться из машины…
Он взялся за ручку снаружи. Агния хотела сказать, что дверца заблокирована, но не успела — он уже непонятным образом открыл эту дверцу, наклонился к ней. Агния почувствовала холодноватый запах его одеколона.
— Осторожно, вас прижало сиденьем… — проговорил незнакомец и потянулся к ней. Вдруг в его руке появился маленький блестящий цилиндрик.
— Что это? — спросила Агния.
Или только хотела спросить, но не успела, потому что из цилиндрика вырвалась струя резко пахнущей жидкости, в глазах у нее потемнело, и Агния провалилась в беспамятство.
Снова сознание вернулось к ней от громких озабоченных голосов, от чьих-то прикосновений.
Чужие руки вытащили ее из машины, хотели положить на носилки.
— Не надо, — проговорила Агния, пытаясь подняться. — Я в порядке… Вот водитель, Василий Степанович… он действительно плох!
— Водителя уже увезли, — сказал человек в голубой медицинской униформе, приподняв ее веко и вглядываясь в глаз. — А вы лежите, лежите… вы можете ничего не чувствовать от шока, а потом станет хуже, так что нужно соблюдать покой…
Он взял ее за запястье, чтобы прослушать пульс, и наткнулся на браслет чемоданчика. Тут же окликнул кого-то:
— Да снимите же кто-нибудь этот чертов браслет!
От этих слов Агния окончательно очухалась, соскочила с носилок и проговорила:
— Нет, нельзя снимать! Я отвечаю за этот чемоданчик! И вообще, я в полном порядке!
Она скосила глаза на кейс и с облегчением увидела, что он цел и закрыт.
Правда, оставалось еще какое-то подозрение, но не открывать же чемоданчик сейчас, при всех этих людях…
На всякий случай она чуть заметно встряхнула его и успокоилась — внутри тяжело перекатился кубок.
— Ну, если вы так — смотрите! — проговорил медик с сомнением. — Но если потом почувствуете себя хуже, обратитесь к врачу… Это может проявиться не сразу…
— Да-да, непременно! — пробормотала Агния и огляделась.
Вокруг суетились полицейские и санитары, какие-то люди возились с разбитым «Мерседесом».
— А где тот человек, который меня нашел? — спросила она медика.
— Какой человек? — переспросил тот в недоумении.
— Ну, тот… в черных очках и светлой куртке…
— Вас нашли сотрудники дорожно-патрульной службы. Больше никого здесь не было.
— Как же не было… — Агния вспомнила склонившегося над ней человека, свое отражение в черных стеклах очков, небрежно-красивый жест, каким он поправлял волосы, серебристый цилиндрик в его руке, резкий неприятный запах.
— Здесь был какой-то человек… — проговорила она.
Лицо медика стало озабоченным.
— Я боюсь, нет ли здесь сотрясения мозга… — произнес он, вроде бы ни к кому не обращаясь, потом добавил, на этот раз явно обратившись к Агнии: — Нет, девушка, все-таки нужно вас госпитализировать. Хотя бы временно, обследуем, снимочек сделаем…
— Ах, да оставьте вы! — отмахнулась Агния. — Со мной все в порядке, голова не болит, не кружится. Я же себе не враг все-таки… Мне на работу нужно… Вот только…
Только сейчас до нее дошло, что добраться до офиса будет затруднительно. Машина, ясное дело, не на ходу, да полиция в любом случае не позволила бы ее трогать. Вызвать такси? Так когда еще оно приедет?! А до тех пор торчать тут, на большой дороге, одной с полутора миллионами на руке… Господи, ну за что ей все это!
Она застонала едва ли не вслух. Доктор, собравшийся уходить, повернулся и поглядел ей в глаза.
— Вот что, — сказал он по-свойски, — если хочешь, мы можем тебя в город доставить. Раз уж ты так торопишься. Потому что транспорта тут особо нет. Если только гаишники подвезут, так они когда еще освободятся…
Агния оглянулась. И правда, место аварии огородили, и теперь машины проезжали мимо, не останавливаясь. Можно, конечно, попросить гаишника кого-нибудь тормознуть, но еще неизвестно, на кого нарвешься. А вот странно, что так быстро движение на дороге восстановилось. И куда делась фура? Ведь Агния точно помнит, что фура перегородила дорогу… И еще машина была зеленая, выскочила ниоткуда. И куда они все делись? На дороге стоял один разбитый «Мерседес». Нет, про это лучше не спрашивать, не то опять скажут, что голова у нее не в порядке.
— Соглашайся, — усмехнулся медик, видя, что она испуганно смотрит по сторонам, — доставим в лучшем виде. Быстрее все равно не получится.
Он сам подхватил ее сумку, она же бережно прижала к груди чемоданчик, потому что запястье жгло как огнем, у нее прямо слезы выступили на глазах.