Толкин Джон Рональд Руэл - Сильмариллион стр 8.

И Тулкас вскричал:

– Нет! Давайте скорее начнем войну! Разве не довольно отдохнули мы от борьбы, разве не восстановились наши силы? Неужто один всегда будет противостоять всем?

Но, по велению Манвэ, заговорил Мандос и молвил так:

– Истинно, в этот век придут Дети Илуватара, но они еще не пришли. Более того, суждено, чтобы Перворожденные пробудились во тьме, и пер­вым их взглядом был взгляд на звезды. Яркий свет погубит их. К Варде станут взывать они в нужде.

Тогда Варда ушла с совета и, взглянув с высот Таниквэтиль, узрела тьму Средиземья и бессчетные звезды над ним – далекие и тусклые. И она начала великий труд, величайшее из всех дел валаров со дня их прихода в Арду. Она взяла серебряную росу Тэлпериона и создала из нее новые яркие звезды к приходу Перворожденных; потому-то Варда, чье древнее прозва­ние было Тинталлэ, Возжигательница, звалась эльфами Элентари, Королева Звезд. Карниль и Луиниль, Нэнар и Лумбар, Алькваринквэ и Элеммирэ со­творила она в то время, и множество других дивных звезд собрала вместе и поместила маяками в небесах Арды: Вильварин, Тэлумендиль, Соронумэ и Анарриму; и Мэнэльмакар с его сверкающим поясом поднялся, как пред­вестник Последней Битвы, что будет в Конце Дней. А высоко над севером, вызовом Мелькору, возложила Варда венец из семи ярких звезд – Вала­кирку, Серп Валаров и знак рока.

Говорят, что в тот самый час, когда Варда окончила свои труды (а были они долги), когда Мэнэльмакар впервые шагнул в небо, и синий пла­мень Хеллуина вспыхнул в тумане над гранью Мира, – в тот самый час про­будились Дети Земли, Перворожденные Илуватара. У озаренного звездами озера Куйвиэнэн, Вод Пробуждения, очнулись они ото сна; и, пока они – еще в молчании – жили у Куйвиэнэн, глаза их видели звезды, и звездный свет стал им милее всего, и впоследствии более всех валаров почитали они Варду.

В возмущениях Мира облик земель и морей ломался и восстанавли­вался: реки не сохранили своих русел, а горы – своих твердынь; и к Куйви­энэн возврата нет. Но говорят эльфы, что лежит оно далеко на северо-вос­токе Средиземья и некогда было заливом Хелкара – Внутреннего Моря; а море то образовалось на месте столпа Иллуин, низвергнутого Мелькором. Многие воды стекали туда с восточных возвышенностей, и первыми зву­ками, которые услыхали эльфы, были плеск и журчание бегущих струй.

Долго жили они в первом своем доме под звездами и в удивлении бро­дили по Земле; и они начали говорить и давать имена всему, что видели. Себя они называли Квэнди – "те, что говорят", ибо не встречали еще других существ, обладавших даром речи или пения.

И случилось, что Оромэ, охотясь, заехал на восток и, у берегов Хел­кара, свернул к северу, под тень Орокарни – Гор Востока. Тут Нахар вне­запно заржал и остановился, а Оромэ в удивлении сидел молча, и казалось ему, что в тиши подзвездных земель доносится издали песня.

Так валары нашли, наконец, – как будто случайно – тех, кого столь долго ждали. И Оромэ, взглянув на эльфов, исполнился изумления, словно они были созданиями странными, дивным и непредвиденными: ибо так все­гда будет с валарами. Что ни предпето в Музыке или предсказано в Виде­нии, – для тех, кто пришел в Эа, каждая новая вещь будет чем-то неожидан­ным и непредвиденным.

Изначально Старшие Дети Илуватара были сильнее и выше, чем стали теперь; но не более прекрасны, ибо, хотя красота квэнди во дни их юности была превыше красоты всего, созданного Илуватаром, она не уменьшилась с годами, а жизнь на Земле, печаль и мудрость обогатили ее. И Оромэ по­любил квэнди, и нарек их на их же наречии эльдарами, народом звезд; но имя это потом носили лишь те, кто последовал за ним по западному пути.

Однако многие квэнди испугались его появления, – то было дело рук Мелькора. Ибо, послезнанием Мудрые поняли, что Мелькор, будучи всегда настороже, первым узнал о пробуждении квэнди и послал призраков и ду­хов зла следить за ними и подстерегать их. Так и вышло, что если эльфы поодиночке или даже по нескольку вместе уходили далеко от озера, они пропадали и никогда не возвращались; и квэнди говорили, что это Охотник поймал их. И в самых древних эльфийских песнях, память о которых все еще жива на Западе, поется о призрачных тенях, что бродили в холмах во­круг Куйвиэнэн и затмевали звезды; и о черном Всаднике на диком коне, который преследовал ушедших, чтобы схватить и пожрать их. Мелькор так ненавидел и боялся Оромэ, что рассылал своих прислужников в его обли­чье и распускал лживые слухи о нем, чтобы квэнди отшатнулись от Оромэ, если им доведется встретиться.

Так и вышло, что когда Нахар заржал, и Оромэ на самом деле появился среди них, некоторые из квэнди спрятались, а другие убежали и потерялись. Но те, кто были мужественны и остались, быстро увидели, что Великий Всадник – не призрак из Тьмы; ибо светом Амана сияло его лицо, и благо­роднейшие из эльфов потянулись к нему.

А о тех несчастных, кого захватил Мелькор, мало что известно допод­линно. Ибо кто из живущих спускался в подземелья Утумно или проникал во тьму Мелькоровых дум?.. Однако Мудрые в Эрессэа считали неоспори­мым, что квэнди, попавшие в лапы к Мелькору, были ввергнуты им в узи­лище; и там постепенно, чарами и жестокостью он извратил и поработил их; так, в ненависти своей, вывел он в насмешку и подражание эльфам жуткий народ – орков, злейших их врагов. Ибо орки живут и множатся, как Дети Илуватара; а Мелькор после своего восстания во время Айнулиндалэ не мог создавать ничего живого – хотя бы внешне живого: так говорят Мудрые. И глубоко в темных сердцах орков живет ненависть к Господину, которому они служат из страха – создателю их убожества. Это, быть может, было са­мое отвратительное из дел Мелькора – и самое противное Илуватару.

Оромэ побыл немного среди квэнди – и быстро поскакал назад, через землю и море, в Валинор, и принес весть в Валмар; и поведал он о тенях, что тревожат Куйвиэнэн. Тогда валары обрадовались – и все же сомненья тревожили их; и они долго спорили, что предпринять, чтобы оградить квэнди от мрака Мелькора. А Оромэ сразу вернулся в Средиземье и жил среди эльфов.

Манвэ долго сидел в раздумье на Таниквэтиль и искал совета Илува­тара. А потом, спустившись в Валмар, созвал валаров в Кольцо Судьбы; и даже Ульмо явился туда из Внешнего Океана.

Тогда Манвэ сказал валарам:

– Вот совет, что вложил в мое сердце Илуватар: мы должны снова ов­ладеть Ардой, чего бы это ни стоило, и избавить квэнди от мрака Мелькора.

Тулкас возрадовался, но Ауле опечалился, провидя раны, которые мо­гут быть нанесены миру в этой борьбе. А валары приготовились, и высту­пили из Амана на войну – штурмовать крепости Мелькора и уничтожить их. Никогда не забывал Мелькор, что война эта была развязана во имя эльфов, и что они стали причиной его поражения. Однако эльфы не принимали уча­стия в тех делах и мало что знали о могучей коннице Запада, завоевавшей Север в начале их дней.

Первое сражение Мелькора с валарами произошло на северо-западе Средиземья, и весь тот край был сильно разрушен. Но первую победу вой­ска Запада одержали быстро, и прислужники Мелькора бежали пред ними в Утумно. Тогда валары перешли Средиземье и выставили стражу вокруг Куйвиэнэн; и позже квэнди мало что знали о Великой Битве – лишь тряс­лась и стонала земля у них под ногами, волны захлестывали берег, да полы­хали на севере – зарницы, словно сполохи гигантских пожаров. Долгой и трудной была осада Утумно, и много сражений, о которых до эльфов дошли лишь слухи, произошло перед ее воротами. В то время облик Среди­земья изменился; и Великое Море, что отделяет его от Амана, расширилось и углубилось; оно взломало берега и образовало глубокий, идущий на юг залив. И много меньших заливов образова­лось между Великим Заливом и Хелкараксэ далеко на севере, где Средиземье и Аман сближаются друг с другом. Самый крупный из этих заливов был Балар; в него со вновь под­нявшихся северных нагорий – Дортониона и гор, окружавших Хифлум – текла могучая река Сирион. Все земли на дальнем севере пришли в те дни в запустение; ибо там была вырыта Утумно, и ее подземелья заполняли огонь и рати прислужников Мелькора.

Но в конце концов врата Утумно пали, крыши с подземелий были со­рваны, и Мелькор укрылся в самой глубокой из ям. Тогда вперед вышел Тулкас, как сильнейший из валаров, и схватился с Мелькором, и, одолев, повергнул его ниц. И Мелькор был взят в плен, и связан цепью Ангайнор, которую отковал Ауле; и на долгие века мир обрел покой.

Однако валары не обшарили всех бездн и пещер, хитроумно скрытых под бастионами Ангбанда и Утумно. Много лиходейских тварей таилось там, а иные были рассеяны, бежали во тьму и скитались в пустошах мира, дожидаясь более лихих времен; и Саурона валары не нашли.

А когда битва закончилась, и поднявшиеся на севере великие тучи за­тмили звезды, валары доставили Мелькора – руки и ноги его были скованы, а глаза завязаны – назад, в Валинор; и он был поставлен в Кольцо Судьбы, и там, лежа ниц у ног Манвэ, молил о прощении. Но мольба его была от­вергнута, и он был брошен в темницу Мандоса, откуда не спастись никому – ни валару, ни эльфу, ни смертному: обширны и крепки чертоги, что по­строены на западе Амана. Там Мелькор был обречен жить три долгих века, прежде, чем его будут судить снова – или дозволят вновь молить о проще­нии.