Во всяком случае, я этим не интересуюсь. Я пришел по поручению мистера Вулфа, и мы были бы вам чрезвычайно признательны за список, о
котором я говорил.
Я приготовился выслушать что-нибудь вроде речи, но опешил при виде того, как она закрыла лицо руками, и, ей-богу, даже подумал, что она
вот-вот заплачет от отчаяния по безвременной кончине руководимого ею отдела по связям с общественностью. Это был самый подходящий момент, чтобы
бросить записку на ковер, что я и проделал. Мисс Гардинг сидела с закрытым лицом так долго, что я успел бы раскидать по полу целую кипу бумажек.
Наконец она отняла руки от лица.
- Извините, - сказала она, - но я не спала две ночи и совершенно разбита. Я вынуждена просить вас уйти. Через десять минут у мистера
Эрскина должно начаться еще одно совещание по поводу убийства Буна, и мне надо подготовиться. К тому же вы отлично понимаете, что я не смогу
дать список без ведома и согласия свыше. Кроме того, у мистера Вулфа, как я уже слышала, тесные связи с полицией. Почему бы вам не затребовать
список у них? И, наконец, скажите мне, я искренне надеюсь, что вы это сделаете, - кто поручил мистеру Вулфу взяться за дело Буна?
Я покачал головой и поднялся.
- Я нахожусь точно в таком же положении, как вы, мисс Гардинг. Я не могу ничего сделать, даже ответить на простой вопрос без санкции свыше.
Может быть, мы придем к соглашению? Я спрошу мистера Вулфа, можно ли мне ответить на ваш вопрос, а вы спросите мистера Эрскина, можно ли
дать мне список. Желаю успеха вашему совещанию.
Мы пожали друг другу руки, и я не мешкая прошагал по коврам к двери, чтобы она не успела обнаружить на полу записку и вернуть ее мне.
В это время дня движение на улицах такое, что я едва тащился. Остановив машину у старого каменного особняка на Западной Тридцать пятой
улице, принадлежащего Ниро Вулфу и являющегося моим домом вот уже в течение десяти лет, я поднялся на крыльцо и попытался отпереть ключом дверь,
но она оказалась на засове, и мне пришлось позвонить. Отпер мне Фриц Бреннер, повар и домоуправитель. Проинформировав его, что шансы на
получение в субботу жалованья у нас есть, я направился через прихожую в кабинет.
Вулф восседал за своим столом, читая книгу. Только здесь он чувствовал себя удобно. В доме были и другие кресла, сделанные по специальному
заказу, с учетом габаритов шефа и с гарантией выдержать нагрузку до четверти тонны.
Одно из них стояло в его спальне, второе - на кухне, третье - в столовой, четвертое - в оранжерее, где выращивались орхидеи, и пятое - в
кабинете, за его рабочим столом, рядом с огромным глобусом, диаметром почти в три фута, и книжными полками. Именно в этом кресле Вулф проводил
большую часть суток.
Как обычно, он даже не поднял глаз, когда я вошел. И как обычно, я не обратил на это ни малейшего внимания.
- Крючки наживлены, - громко сказал я. - Возможно, в этот самый момент по радио передают, что Ниро Вулф, величайший из всех ныне
здравствующих частных детективов (когда ему хочется работать, что происходит довольно редко), занялся делом Буна. Включить?
Он дочитал до точки и отложил книгу в сторону.
- Нет, сейчас пора ленча, - сказал он и взглянул на меня. - Наверное, тебя видно всего насквозь. Звонил инспектор Кремер. Звонил Травис из
ФБР.
Звонил Родде из отеля "Уолдорф".