Мисс Нейлор метала смущенные взгляды под крышу, где перекрещивались балки, отбрасывая глубокие тени на беспорядочную кучу кистей, инструментов, мастихинов и тюбиков с красками, лежавшую на столе, сколоченном из ящиков; на большое окно без стекол, доходившее до самого пола, где еще сохранился обрывок ржавой цепи - память о том времени, когда на чердаке была кладовая. Она поспешно отвела взор, увидев на холсте незаконченную обнаженную фигуру.
Грета, скрестив ноги, сидела на пестром одеяле, размазывала пальцем лужицу кофе и поглядывала на Гарца. А он думал: "Хорошо бы написать ее вот так. И назвать "Незабудки".
Он взял мелки, чтобы сделать набросок.
- А мне вы будете дать посмотреть? - закричала Грета и вскочила.
- "Дадите", Грета... "дадите посмотреть", сколько раз говорить тебе? Думаю, нам пора идти... уже поздно... твой папа... вы очень любезны, но я думаю, нам пора идти. Скраф!
Мисс Нейлор топнула ногой. Терьер попятился и столкнул большой кусок гипса, который свалился ему на спину и так напугал несчастного пса, что тот пулей вылетел за дверь.
- Ach, du armer Scfuffe! {Ах, бедный Скраф! (нем.)} - закричала Грета и бросилась за ним.
Мисс Нейлор пошла к двери. Поклонившись, она пробормотала извинение и тоже исчезла.
Гарц остался один, его гости ушли. Маленькая белокурая девочка с глазами, как незабудки, маленькая женщина с приятными манерами и птичьей походкой, терьер. Он обвел взглядом комнату - она казалась совсем пустой. Закусив ус, он выругал упавший гипс. Потом он взял кисть и встал перед холстом. Гарц то улыбался, то хмурился, но вскоре забыл обо всем и с головой ушел в работу.
II
Четыре дня спустя Гарц рано утром не спеша брел домой. Тени облаков скользили по виноградникам и исчезали в путанице городских крыш и зеленых шпилей. С гор дул свежий ветер, ветви деревьев раскачивались, снежинками осыпались лепестки запоздавших цветов. Среди нежных зеленых сережек жужжали майские жуки, и на дорожке всюду виднелись их коричневые тельца.
Гарц прошел мимо скамейки, на которой сидела и рисовала какая-то девушка. Порыв ветра швырнул ее рисунок на землю; Гарц подбежал, чтобы подмять его. Девица наклонила голову в знак благодарности, но когда Гарц повернулся, чтобы идти, разорвала рисунок пополам.
- Зачем вы это сделали? - спросил он.
Держа по куску разорванного рисунка в каждой руке, перед ним стояла хрупкая и стройная девушка с серьезным и спокойным выражением лица. Она смотрела на Гарца большими ясными зеленоватыми глазами; в выражении ее губ и в упрямо вздернутом подбородке читался вызов, но лоб оставался безмятежно гладким.
- Он мне не нравится.
- Разрешите взглянуть. Я художник. - Не стоит, а впрочем... если хотите...
Гарц сложил половинки рисунка.
- Вот видите! - сказала она. - Я же говорила вам.
Гарц не ответил, продолжая рассматривать рисунок. Девушка нахмурилась.
Гарц вдруг спросил ее:
- Почему вы рисуете?
Она покраснела и сказала:
- Покажите мне, что здесь не так.
- Я не могу показать вам, что здесь не так, здесь все так... Но почему вы рисуете?
- Не понимаю.
Гарц пожал плечами.
- Это нехорошо, - сказала девушка обиженно. - Я хочу знать.
- Вы не вкладываете в свои рисунки души, - сказал Гарц.
Она ошеломленно поглядела на Гарца, и взгляд ее стал задумчивым.
- Пожалуй, вы правы. Есть много других занятий...
- Других занятий не должно быть, - сказал Гарц.
- Я не хочу всегда заниматься только собой, - перебила его девушка. - Я полагаю...
- Ах, вот как! Ну, раз уж вы полагаете!..
Девушка вызывающе посмотрела ему прямо в глаза и снова разорвала рисунок.
- Вы хотите сказать, что если дело не захватывает целиком, то не стоит им заниматься вообще. Не знаю, правы ли вы... Нет, думаю, вы правы.