- Верно, Джордж?
- Вот уж поистине замечательный сюрприз препод-несли вы нам перед отходом ко сну, мальчики, - говорит генерал. - А когда вы придете к нам пообедать? Завтра?
Нет, завтра они обедают у госпожи Бернштейн. В таком случае послезавтра? Да, они дают обещание прийти послезавтра, и это и есть тот самый день, с которого мы начнем нашу главу, и тот самый обед, на который мы уже имели честь пригласить нашего читателя вместо полковника Джеймса Вулфа, отлучившегося по делам сугубо личного свойства.
С какой целью? - спросите вы. О вет, не для того, чтобы просто отобедать, нет, но еще и прослушать Сообщение мистера Джорджа Эсмонда-Уорингтона, которое он, несомненно, собирается сделать. Ну вот все и расселись и, как видите, - не в роскошной столовой милорда, но в маленьком уютном кабинете (а быть может, это гостиная?) окнами на улицу. Уже убрали со стола, генерал уже провозгласил здоровье короля, слуги покинули комнату, гости полны внимания, и мистер Джордж, откашлявшись и зардевшись легким румянцем, приступает к рассказу:
- Мне вспоминается сейчас, как на совете у нашего генерала некий маленький филадельфиец, чей ум и проницательность мы не раз имели возможность отмечать, возражал против проведения той самой военной операции, плачевный исход которой полностью доказал его правоту.
"Разумеется, - говорил он, - когда войска вашего превосходительства достигнут форта Дюкен, эта небольшая слабая крепость никак не сможет оказать сопротивление такому генералу, такой армии и такой артиллерии. Но берете ли вы в расчет, сэр, все трудности похода? Вашему превосходительству придется пробираться через девственные леса, где не ступала нога человека, вам придется самим прокладывать себе дорогу, и ваше войско растянется не меньше чем на четыре мили. Во время продвижения через лес ваши ослабленные этим обстоятельством солдаты будут подвергаться бесчисленным нападениям с тыла, с фронта и с флангов - нападениям неприятеля, который будет для вас невидим и неуловим и чей опыт в ведении такого рода войн сделал его чрезвычайно искусным в устройстве засад".
"Вздор! - сказал генерал. - Эти дикари могут навести страх на вашу необученную милицию ("Чрезвычайно вам признателен, ваше превосходительство, за столь лестный отзыв", - подумал, вероятно, сидевший за столом мистер Вашингтон), но регулярная армия его величества никогда не дрогнет перед индейцами".
"От всего сердца надеюсь, что вы правы, сэр", - отвечал мистер Франклин со вздохом, чем вызвал, конечно, кривые усмешки на лицах всех приближенных генерала, ибо как мог этот почтмейстер, этот нахальный штатский позволить себе высказать суждение о вещах, в которых он ровным счетом ничего не смыслит.
Мы все презирали примкнувших к нам индейцев, и наш командир невысоко ставил их службу. Своим возмутительным обращением с индианками наши офицеры восстановили против себя дружественных нам вождей, и в конце концов их осталось на нашей стороне не больше семи-восьми человек. Имей мы в тот роковой день, девятого июля, впереди сотни две индейцев, исход боя мог бы быть иным. Они отбили бы атаку индейцев, сражавшихся на стороне французов, и не дали бы возникнуть тому паническому бегству, которое вслед за этим нападением последовало. Теперь уже известно, что французы готовились сдать форт, никак не рассчитывая его удержать, и даже сами индейцы, сражавшиеся на их стороне, возражали против столь отчаянного шага, как нападение на такого превосходящего по своим силам противника, как мы.
Я находился там же, где наш генерал, - с главными силами, - когда впереди началась пальба, и адъютанты один за другим поскакали туда. Первая атака неприятеля была успешно отбита нашими передовыми частями, и наши солдаты ликовали и кричали "ура".