Рассказал об инциденте Анико. Она глянула своими непонятными черными глазищами:
— Почему бы тебе не отбросить гордость?
Я усмехнулся:
— Гордость — это все, что я имею. Больше ничего у меня нет. Ну и как от нее отказаться?
Боюсь, усмешка получилась горькой. Анико — чуткое существо, под чужим горем сразу съежилась и замолкла. Пришлось зазвать ее играть в догоняшки. Она еле согласилась.
— Будем играть на Холме Прощаний, — предупредила она. — И я покажу тебе Астору.
В догоняшки на холме? Почему бы и нет?
Граница — бесконечный город. В нем добротный, быстрый и полупустой общественный транспорт. Я им не пользуюсь, потому что там надо платить через индивидуальную карту. Вот оттого транспорт и ходит полупустым.
Наверно, город занимает целую планету, только без индивидуальной карты не узнаешь. Но Холм Прощаний — он рядом, можно дойти пешком. Просто большой холм, группа скал на плоской вершине. И широкая тропа от вершины к подножию. Внизу тропа утонула в разливе садов, за которыми угадывалось теплое море. И никаких небоскребов и скоростных шоссе. Рай.
— Астора! — благоговейно пошептала девочка.
Прекрасная Астора? Просто название дачного поселка? Как легко быть раем для невзыскательной девочки!
Мы играли в догоняшки. Чрезвычайно трудное занятие, если учесть, что я мог догнать ее в три шага, а она могла из-за этого смертельно обидеться.
— К тропе не бегай! — предупредила Анико серьезно. — Путь на Астору заколдован. Барьер жжется, и будет больно.
Значит, заколдован. Хорошо, не будем туда бегать. Десять лет — чудный возраст, полный детских фантазий и взрослого скептицизма.
И тут небо над садами вспыхнуло изумрудным огнем.
2Доктор Бэра ничего не делал. Он отдыхал. Как любой арт, он, конечно же, нуждался в длительном отдыхе буквально ежедневно — и отдыхал с наслаждением. Сейчас он сидел в оконном проеме, болтал босыми ногами и глазел на людную улицу, преимущественно на девушек.
Неуверенно заморгал экран связи. Серое лицо командира пограничной стражи Асторы было напряженным. Он всегда терялся, когда разговаривал с коренным асторянином.
— Командир пограничников Асторы Санго Риот, — зачем-то представился он.
— А почему ко мне? — с любопытством спросил доктор Бэра.
Командир пограничников, видимо, ожидал какую-то другую реакцию. Босоногий юноша, сидевший на подоконнике, все же был членом Совета Управления Асторы. Так где же его официальность? Или хотя бы серьезность?
— В Совете Управления вы один из тех, кто наблюдает за обороной, — угрюмо пояснил Санго Риот. — Мой вопрос касается сферы ваших интересов.
— Вы — Санго Риот? — вспомнил вдруг юный доктор. — Командир пограничников, да?
Гигант недоуменно кивнул.
— В вашем распоряжении находятся десять орбитальных заградотрядов! — обвинил доктор. — Кажется, еще корпус перехвата вторжений? Еще служба разведки, никто не знает из скольких бойцов? Еще курсанты разведцентра? Еще все ресурсы Границы, которые по материальным показателям давно превосходят аналогичные у Асторы? Еще что? Служба контрразведки, корпус внепланетных наблюдателей? Так существует ли что-то, чего не можете вы все, но могу я один?
— Да, — твердо заявил командир пограничников.
— О! Говорите.
— Холм Прощаний! — выдал Санго Риот и в затруднении надолго замолк.
— Ну-ну? — поощрил доктор Бэра дружелюбно.
— Как известно, это — самый прозрачный узел связи миров. И он самый незащищенный! По статусу это просто холм в пригороде Границы! На нем играют в догоняшки! Хотя стоит врагу шагнуть на него, следующий шаг будет уже в Астору. В самое ее сердце, к побережью Южных морей. Поэтому — разрешите усилить его охрану.
— Всего лишь! — развеселился доктор Бэра. — Разрешить, и только! А завтра, к примеру, прекрасная Ронна-сан отправится на полевые исследования в вашу Границу, поднимется по знакомой с детства тропинке, и что? И уткнется в вашу тупую, да еще и вооруженную, да еще и неподкупную охрану? Или в минные поля? Мы, асторяне, не в тюрьме. Мы желаем жить свободно. Поэтому не раз-ре-ша-ю!!! Считаете нужным охранять — забавляйтесь сколько душе угодно, но чтоб статус Холма Прощаний остался таким же, каким он был последние пять тысяч лет.
— Но Холм нужен мне для работы! — возмутился Санго Риот, забыв про почтительность. — Я должен поддерживать связь с разведчиками в иных мирах? Как соблюдать режим секретности, если во время сеанса связи какая-то компания торчит за спиной и комментирует все мои распоряжения?!
— Пользуйтесь особым, жутко секретным разведывательным языком или отгородитесь ширмой! — посоветовал доктор Бэра и отключился.
Санго Риот только и мог, что злобно глянуть в потухший экран. Он находился на Холме Прощаний, в замаскированном под группу скал секторе разведцентра по другую сторону забора типа «мираж» играла странная пара. Мужчина в потрепанной одежде, не асторянин и даже не пограничник, и девочка-подросток, очаровательно-неуклюжая асторянская красавица. Ее Санго Риот знал. Дочь Роны-сан, врача-инспектора Асторы на Границе. Большое начальство для любого пограничника. Любой асторянин— большое начальство. Профессионального пограничника Санго Риота играющие у забора сверхсекретного центра раздражали до багрового тумана в глазах. Мало ли чего там приказал — или запретил — доктор Бэра! Догоняшки на пограничной полосе — кощунство! Вот превратить бы здесь все в неприступную крепость … Хотя есть нерушимый барьер Асторы. Загадочная система самозащиты сверхцивилизации, действующая по загадочным принципам. Вот он, никуда не делся, дрожит струями теплого воздуха. Последние годы Санго Риот по-всякому пытался преодолеть его — в целях контроля надежности! — но не преуспел. Соответственно и сама Астора оставалась для него непознанной. Охрана того, никто не знает чего.
И Санго Риот решил: приказ о статусе положено выполнять, конечно, но защита границы прежде всего. Холм Прощаний — слишком важное место в сплетении миров, чтобы на нем гулял кто ни попадя. Или играл там в догоняшки!!!
Приближался миг заката — фантастический, безумный праздник всех красок неба, но, увы, длящийся лишь мгновения. Доктор Бэра схватился за инструменты художника. Повторимыми средствами передать неповторимость красоты — это ли не увлекательно?! Видел бы Санго Риот … Он и так уже начинает подвергать сомнению авторитет работодателей. И их разумность. Пускай. У каждого своя задача. У Санго Риота относительно простая: махать кулаками, стрелять, защищать границу Асторы от себе подобных. А у доктора Бэры задачи сложные: как, например, избежать неизбежной ситуации, когда вооруженная защита начинает помыкать безоружными защищаемыми. Ясно ведь, что не послушается Санго Риот, наложит свою могучую серую руку — с бластером — на Холм Прощаний, из лучших побуждений наплевав на свободы асторян. Правда, данная ситуация не опасна: что делать, асторяне знали еще пять тысяч лет назад.
Поэтому доктор Бэра мог азартно запечатлевать неповторимый закат Асторы, сравнимый по красоте разве что с неповторимым рассветом Асторы, выкинув из головы и Санго Риота, и варвара, играющего с Анико-сан на Холме Прощаний в догоняшки
3— Today is, perhaps, the last day for us, — предупредил я Анико на языке, который, я надеялся, походил на мировой.
— Why? — искренне изумилась она.
Ну как при моих скудных возможностях объяснить существу чужой культуры подозрительность больничной службы, провожающей нас с Анико похабными взглядами; их тупое недоумение — и возмущение! — нашей странной разновозрастной дружбой; их рвение угодить асторянской благодетельнице, начальнице больничного комплекса и каким-то боком матери Анико? Сначала они взялись за меня по поводу избиения чиновного племени. Взялись — и отпустили. Что сделаешь с человеком, у которого ничего нет? Ну, отберешь свободу. Я вычеркнул из своей жизни тюремную неделю, записал опыт познания жизни в Границе. Тогда они заперли меня в палате для усиленного лечения, заключавшегося преимущественно в отсутствии еды. Ослабевший от голода человек не способен на агрессию по чисто техническим причинам, вот на что был расчет. Лечение продолжалось до момента, когда санитар неосторожно вошел в палату один, посчитав меня достаточно ослабевшим. Вышел один я, а он остался вспоминать свое былое надо мной превосходство. Это при условии, что без сознания что-то вспоминается.
И вот я, голодный и свободный, иду с Анико к Холму Прощаний, и мне становится понятным его название.
— Откуда ты знаешь, что я колдунья? — в упор спрашивает Анико. — Скажи, и я обещаю, что познакомлю тебя с мамой. Все стремятся с ней познакомиться, потому что это очень почетно. Ведь она — арт.
— Арт — это богиня? — бормочу я равнодушно. — И что? Я безбожник.