Только шепнула что-то, и Петрухин догадался, что она шепнула: Господи! Он даже представил себе, как она округлила глаза и как при этом четко обозначились морщинки над бровями.
— Кто же он, твоя новая жизнь?
— Он… он замечательный человек. Он меня любит, мы хотим пожениться.
— Поздравляю… И давно этот замечательный человек появился?
— Давно, — сказала она, — почти год назад. И если бы ты обращал внимание на меня, ты смог бы это понять… ОПЕР.
— А кто он? — спросил Петрухин.
— Он бизнесмен.
— О-о, круто! С бизнесменом мне, конечно, не тягаться. Теперь тебе не придется ходить в штопаных колготках.
— Да, представь себе, мне не придется больше ходить в штопаных колготках, Дима. Но если ты думаешь, что все дело в деньгах…
— Нет, — сказал он, — я так не думаю.
— Господи! Ну до чего же ты сволочь. Ты же эгоист. Для тебя не существует ничего, кроме твоей работы. Десять лет! Десять лет я терпела. Я состарилась, ожидая тебя. Ты знаешь, что мне скоро тридцать? Ты понимаешь, что моя жизнь проходит? А я женщина. Я хочу любить. Я хочу, чтобы меня любили. Ты можешь это понять своими ментовскими мозгами?
— Нет. Ментовскими мозгами это понять трудно.
— Сволочь.
— Я желаю тебе счастья, Наталья Николаевна. Привет бизнесмену.
Петрухин положил трубку, закурил… На березе за окном сидела ворона и косила на него черным глазом. Если бы вдруг она каркнула: «Господи!» — Петрухин нисколько не удивился бы.
***
На другой день после этого разговора Петрухин вышел на службу. Все было как всегда: потерпевшие с заявлениями, начальство с замечаниями, сезонное увеличение квартирных краж с первых этажей… Бродили слухи о грядущей вскоре проверке. Слухи, они и есть слухи, но Паша приказал всем навести порядок в бумагах. Для проверяющих — известное дело — главное, чтобы в бумагах был порядок. Весь день Петрухин «наводил порядок». На самом деле он только делал вид, что работает, и бесцельно перелистывал страницы уголовных дел.
В конце дня позвонила агентесса и дала толковую информацию. Петрухин оживился — информация позволяла взять налетчика. Если, конечно, подтвердится. Он начал прикидывать, что необходимо предпринять, и наметил реальный план. С ходу начал его осуществлять. На бумаги, конечно, плюнул…
Домой приехал поздно. Послонялся по пустой квартире, «поужинал» банкой сардин в масле и стаканом водки. Лег спать. Снились разрушенные здания Грозного.
Глава вторая. Петрухин
Фамилия у проверяющего оказалась высший класс — Мудашев. Я как услышал — рассмеялся невольно. А Паша сказал:
— Зря, Дима, смеешься. Он хоть и Мудашев, а до полковника дослужился. А ты пока в капитанах бегаешь. Вот если бы было наоборот… тогда конечно. Тогда — смешно. А сейчас иди и разбирайся с бумагами. День сиди, ночь сиди, но наведи порядок. Чтоб ни сучка ни сучки… Иди работай.
А у меня были другие планы. Мне два дня назад позвонила агентесса, сообщила, что как раз сегодня Сеня Волчок встречается с Татарином у Татарина в гараже. Хочет Сеня сдать Татарину иконы, что взял у одного коллекционера еще в январе. Надо брать обоих орлов. Я так Паше и объяснил.
— А без тебя, — говорит мне Паша, — некому? Валька со Штирлицем сделают. Ты лучше о проверке думай. Что я, не знаю, какой у тебя бардак в делах?
Ну нормальное дело! Я операцию подготовил, я вычислил этот гараж, договорился с владельцем соседнего гаража, а брать Волчка будут Валька со Штирлицем. Ну, нормально… Я так Паше и сказал. А он:.
— Поменьше, Петрухин, рассуждай. Иди готовься к проверке.
Я спорить не стал — бесполезно, но в засаду все равно поехал вместе с Валькой и Штирлицем. Просидели мы в соседнем гараже часа четыре, но не зря. Взяли обоих орлов культурно, в момент совершения сделки с заведомо краденым.