Гришко пропустил Веру в кабинет, вошел сам, закрыл дверь.
Катя снова сосредоточилась на шуме в наушниках. Вернее, на его отсутствии. Ее опять поглотили тишина, глубина, аквариум…
* * *– Сегодня что-нибудь было? – спросил Гришко у жены, скромно присевшей на краешек старого продавленного дивана с потертой кожаной обивкой. Этот диван был единственным предметом роскоши в кабинете-квартире полковника.
– Было, – кивнула Вера. О чем шла речь, уточнять не требовалось. – Два радиоперехвата за день. Шла колонна.
– Время?
– Одиннадцать двадцать пять. Двенадцать семнадцать, – четко, по-военному, как и любил Гришко, доложила она.
– Ебург?
Вера покачала головой:
– Дальние окрестности. Судя по переговорам.
– Позывные те же?
– Да.
«Так точно» она все-таки не сказала. Имела право: Вера была не только подчиненной Гришко, но и его женщиной.
– Куда идет колонна?
– На Невьянск.
– Опять ищут место для базы?
– Похоже, что так, – вздохнула Вера.
Гришко кивнул. В Невьянске колонна вряд ли что-то найдет. И в Нижнем Тагиле, если двинет дальше на север, точно не найдет ничего. Но вот если колонна доберется до «Аида»…
Можно сказать, здесь уже есть готовая база.
– «Аид» упоминали? – спросил полковник.
– Сегодня нет.
Это ничего не значило. Сообщение об «Аиде» уже проскользнуло в радиоэфире пару дней назад, и этого было достаточно. Судя по всему, чужаки об объекте знали. Возможно, даже знали, что «Аид» уцелел. И очень может быть, что они знали его координаты. Значит, заявятся. Рано или поздно, но обязательно заявятся. А встретить их нечем.
Гришко тоже сел на диван. Машинально приобнял Веру, думая, однако, не о ней. Полковник как угольки в костре ворошил в памяти последние события.
В Екатеринбурге опять зашевелились. Какая-то там очередная движуха и дележка начиналась, судя по всему. Для Гришко и еще нескольких приближенных к полковнику человек не было секретом, что часть ебуржцев выжила, укрывшись в метро и городских убежищах. Но устанавливать с ними контакты Гришко не спешил. Ни к чему это было, совсем ни к чему.
Да, «Аиду» угрожал голод. Но все-таки пока ситуация не критическая. Какое-то время еще протянуть можно. Это во-первых. Во-вторых, наивно было бы полагать, что жители Екатеринбурга сейчас, через двадцать лет после Войны, поделятся с «аидовцами» своими ресурсами. Скорее уж, сами предпочтут поживиться за чужой счет. Заберут последнее и избавятся от лишних ртов. Такова, увы, паскудная человеческая порода при скудных запасах.
Было еще и «в-третьих», весьма немаловажное лично для Гришко.
Сейчас каждый сам за себя и живет по своим правилам. Правила, установившиеся в «Аиде», вполне устраивали полковника. А сохранятся ли они, когда об «Аиде» прознают чужаки? Это вообще-то большой вопрос. И главное – удастся ли сохранить свое главенствующее положение, если в изолированную колонию вторгнется извне какой-нибудь зубастый властолюбец? Делиться властью хотелось еще меньше, чем делить ресурсы.
Екатеринбург был ближайшим городом-соседом «Аида», в котором сохранились признаки жизни. До этого соседушки, правда, пилять и пилять, но все-таки… ближайший… А за соседями нынче нужен глаз да глаз. Особенно за ближайшими и беспокойными. Ебуржцы были не из спокойных.
Между жителями Екатеринбурга шла грызня, к которой с недавнего времени, похоже, подключилась сторонняя сила. Из перехваченных Верой радиопереговоров на военных частотах становилось понятно, что после долгого перерыва о себе заявила федеральная власть, уцелевшая где-то на Сибирских просторах и теперь проявлявшая повышенный интерес к Уралу. И это подтверждали не только радиоперехваты. Уходившие на юг сталкеры рассказывали, что видели в небе вертолеты и слышали шум тяжелой техники. Раньше ничего подобного не было. После эмчээсных БТРов с беженцами машины по уральским дорогам не ездили. И вот началось… Это вообще-то говорило о многом.
На связь с внешним миром Гришко и его подчиненные по-прежнему не выходили. Зато сами регулярно прослушивали эфир и делали выводы. Да уж, выводы… В районе Ебурга заявляла о себе мощная сила, которая рано или поздно подомнет под себя город. А потом доберется и до «Аида». Впрочем, возможно, она доберется до «Аида» раньше, чем падет Екатеринбург. Это тревожило Гришко даже больше, чем проблемы с продовольствием и боеприпасами.
И ведь было от чего волноваться! На секретном объекте «Аид» велись секретные разработки, о которых знали лишь избранные. Вроде него, полковника Гришко. В случае военного конфликта и потери связи с командованием «аидовцам» надлежало ликвидировать объект вместе с персоналом. Однако в результате бунта, который, кстати, возглавил лично он, полковник Гришко, старое командование было перебито, и самоликвидация не состоялась. Новые власти могут использовать этот факт в своих интересах. И не в интересах Гришко.
А колонны, между прочим, уже идут от Ебурга на север. Неугомонные федералы разведывают местность, ищут места для баз и укреппунктов. Судя по всему, город – не единственная и не конечная их цель. Начинается массированная экспансия. Просто затаиться под землей и выжидать, как раньше, уже не получится. Теперь это гибельная стратегия. Нужно было что-то делать. И желательно, поскорее. Собственно, полковник уже делал. Вот только…
– Леонид на связь не выходил? – спросил Гришко.
– Нет, – ответила Вера.
– Долго он что-то… Должен был бы уже вернуться.
Вера промолчала.
– Колдун где?
– Он…
– Вызови, – не дал ей договорить полковник. – Он сейчас нужен мне здесь. Хватит по секторам шляться.
* * *«Чок-чок».
Катя сморгнула и нахмурилась.
Послышалось? Нет? А может, просто помехи давно выработавшей свой ресурс аппаратуры?
Она прижала наушники ладонями. Особого смысла в этом не было: наушники и так обеспечивали отменную звукоизоляцию.
Все-таки не послышалось! Вот оно, еще раз. Далекое, смутное, неясное…
«Чок-чок».
Где-то в глубинах наушников. На самой грани слышимости, и все же вполне различимое.
Но, прежде чем докладывать Гришко, Катя решила убедиться наверняка. Вытерла испарину со лба, убрав заодно лезущий в правый глаз край косой челки. «Надо подровнять» – мелькнула на периферии сознания и растворилась без следа неуместная мысль.
Девушка замерла, заметив, нет, скорее почувствовав мимоходом, что ее напряженная поза уже вызвала тревожные взгляды. Еще бы, если акустик напрягся, значит, есть повод для волнений.
Потом Катя вся превратилась в слух.
Теперь она еще больше была похожа на камнегрыза. Наушники на голове стали частью ее самой, как слуховые наросты на черепе мутанта. И сама Катя тоже стала частью этих наушников и системы прослушки.
Дальние подступы к бункеру оберегали десятки чутких датчиков и сложная аппаратура. Но «железо» – ничто без опытного оператора-акустика. И сейчас именно Катя осуществляла акустический контроль.
И она вполне отчетливо слышала…
«Чок-чок. Чок-чок. Чок-чок».
К «Аиду» кто-то приближался. Да нет, не кто-то. Катя хорошо умела идентифицировать звуки, улавливаемые наружными датчиками.
Ну да, они самые. Камнегрызы. Как раз сейчас у них период миграции, и, видимо, какая-то стая движется мимо «Аида».
Ох, мимо ли?
В наушниках трещало уже сплошное, почти без пауз «чок-чок-чок-чок-чок», похожее на звук дозиметра, поднесенного к воде в эпицентре загрязнения. Это очень плохая вода.
А камнегрызы – очень плохие твари.
Катя включила сонар. Пора уже…
Ультразвуковой терралокатор, в отличие от стандартных гидролокаторов, позволял сканировать лишь ближайшие подступы к «Аиду», зато он давал полную картину надвигающейся опасности. И в этот раз тоже… Дал. Теперь в наушниках на одной пронзительной ноте пищал отраженный сигнал. На небольшом дисплее кругового обзора появилось множество точек, сливающихся в сплошную массу. Стаи камнегрызов многочисленны. И эта стая – уже никаких сомнений! – пройдет прямо над «Аидом».
Нужно докладывать Гришко.
Катя щелкнула тумблером коммуникатора. Вместо скребущего душу писка в наушниках раздался голос полковника – властный, уверенный и внушающий уверенность другим.
– Да? – Гришко отозвался сразу, словно ждал. Впрочем, он всегда быстро реагирует на вызовы. – В чем дело, Катя?
– Угроза вторжения.
– Уровень?
– Красный.
Это значит самый серьезный.
Пауза – совсем недолго. Не пауза даже – полусекундная, четвертьсекундная заминка. И снова голос, полный озабоченности, однако не утративший уверенности и решимости:
– Кто?
– Точно не знаю…
– Знаешь, – не согласился полковник. Катя «увидела» ушами, как он поморщился. – Кого ты сейчас слышишь, Катерина?
Девушка вздохнула, собралась с духом:
– Камнегрызы.
Еще одна пауза-заминка. Такая же короткая.