Бог сумерек - Глуховцев Всеволод Олегович

ГЛАВА 1

Бойцу охранного агентства “Геката” Игорю Артемьеву, несшему дежурство в Центральной городской библиотеке, всегда занятно было наблюдать, как это огромное здание пустеет перед наступлением ночи.

В 20:15 негромко звенел первый звоночек, напоминающий читателям, что у них остается полчаса. Тогда, согласно инструкции, Игорь проверял все свое снаряжение, докладывал по рации, что он на месте, и занимал позицию внизу центральной лестницы, меж двух кабинок с бабульками‑контролершами. Он знал, что в эти минуты там, наверху, на втором и третьем этажах, помещение медленно наполняется оживлением и шумом. Работники читальных залов вежливо предупреждают посетителей о том, что библиотека скоро закрывается, – и вот уже некоторые спешат к окошкам сдачи книг, чтобы потом не топтаться в очереди. Повсюду слышатся глухие хлопки закрываемых томов, скрип стульев, шарканье подошв, кашель, неразборчивые голоса.

Еще через несколько минут первые уходящие показывались на лестнице. Привычным движением поправив; ремень с амуницией – дубинка слева, пистолет справа, – Игорь выходил на место, спиной к выходу, лицом к лестнице, и внимательно наблюдал за спускающимися вниз людьми.

Вроде бы пустяковое, занятие это требовало, однако, изрядного напряжения. Народу становилось все больше и больше – только что были единицы, а вот уже валом валят, и у обеих кабинок вытягиваются хвосты очередей, а сверху уже доносятся шлепки тряпок и яростное шорканье – уборщицы торопятся побыстрее закончить обязательную влажную уборку.

В 20:30 звенел второй звонок, и он уже казался не таким деликатным, как первый, а звучал вполне по‑деловому, без церемоний: ну, мол, давайте поживей, будет. И после него шум и поток уходящих достигали апогея.

Вот это был очень интересный момент, странно волновавший Игоря, хотя он и не мог объяснить себе этого волнения. Краткое, судорожное вскипание жизни перед тем, как все замрет, – вот что было странным. Игорь не ослаблял внимания, держа под контролем обе кабинки, в которых бабульки шлепали и шлепали резиновыми штам‑пиками по контрольным листкам, – а странное чувство было где‑то в глубине. Оно не было неприятным, но и приятным назвать его тоже было нельзя; оно было странным, вот и все.

И еще диковинно было видеть, как этот людской прилив быстро спадает. Минут пять – и поток редел, очереди таяли. Люди пока оставались, но сверху уже почти никто не шел, еще немного – и вот спешат последние читатели.

И тогда раздавался третий звонок. Этот уже звенел спокойно, как бы подтверждая: ну, вот и все. Теперь сверху никто не шел, а те, кто только что спешил, были уже у самых будочек, и вот аккордные удары штампиков: хлоп, хлоп – и тишина. Еще несколько раз с протяжным скрипом отворялась дверь. Наконец, она тяжко бухала за последним уходящим посетителем. Все. После этого охраннику полагалось выждать три минуты и отрапортовать по рации: “Поток прошел”. В ответ на это на центральном посту иногда интересовались какими‑нибудь пустяками, но чаще ничего не спрашивали, а сразу командовали: “Приступайте к обходу!”

Прежде чем отмечаться, Игорь осмотрелся, бросил взгляд наверх и спросил:

– Ну что, Антонина Степановна? Валентина Васильевна? Порядок?

И улыбнулся: сам знал, что порядок, но подстраховаться не мешает. Армейская выучка: Игорь служил командиром взвода разведроты, а там учили так учили. Он достал рацию из нагрудного кармана, нажал кнопку и негромко произнес в микрофон:

– Первый, ответь двенадцатому. Где‑то щелкнуло и тут же отозвалось:

– Двенадцатый!.. Двенадцатый на связи, Владимир Николаевич, – торопливо доложил голос.

Игорь приподнял брови.