Два медных котла, каждый диаметром в один метр и высотой шестьдесят сантиметров, большая охапка дров, которых нельзя было достать на берегу, гарпуны и широкие уплавники были спущены в лодку.
— Камнемет зарядили? — крикнул капитан.
— Да, картечью, — ответил Ван-Горн.
— Вперед! — скомандовал Ван-Сталь.
Он пересел во вторую шлюпку и сделал знак Корнелиусу и Хансу следовать за ним. Проверив, все ли взято, Ван-Сталь дал знак; малайцы налегли на весла и принялись грести к берегу.
Спустя несколько минут шлюпка доплыла до опоясывавшей берег гряды подводных камней.
— Стоп! — скомандовал капитан, когда шлюпка подошла уже совсем близко к берегу.
Стоя на носу шлюпки, капитан еще раз оглядел берег и амфитеатром спускавшиеся к берегу террасы скал. Несмотря на дважды донесшийся откуда-то клич дикарей, он не обнаружил на берегу ни одного живого существа и не уловил чутким ухом никакого шума. Только стая какатоэс — великолепных птиц с оперением, в котором чистейшая белизна мешалась с яркостью красного, и свешивающимся за головку хохолком — прыгала в ветвях маленького черного дерева, жалко росшего в расщелине между двумя скалами.
— Опасности никакой? — спросил Ван-Горн.
— Нет, старина, причаливай.
После нескольких ударов весел шлюпка увязла в песке отлогого берега.
Капитан, штурман и двое юношей вышли из шлюпки первыми, держа ружья наготове. За ними последовали малайцы; они выгрузили дрова, котлы и все остальное снаряжение.
На берегу в нескольких шагах от места причала Ван-Сталь заметил две маленькие кучки камней и указал на них Ван-Горну.
— Отлично! — воскликнул Ван-Горн. — Дикари их не тронули.
— Что это? — спросил Корнелиус.
— Печи, которые мы сложили в прошлом году. Хорошо, что они остались Целы. Ну, за работу, ребята!
Малайцы наложили в печи дрова, зажгли их и поставили на огонь два громадных котла, предварительно наполнив их морской водой. Другая лодка с рыбаками и первым уловом подошла к берегу тотчас вслед за первой. Двадцать малайцев принялись за выгрузку голотурий.
Менее чем за час пловцы подняли с морского дна более двухсот килограммов голотурий самых различных пород. Там были и тюбилез, с вытянутыми туловищами длиной в тридцать—тридцать пять сантиметров, с белыми животами, со спинами, покрытыми шероховатой известковой коркой коричневого цвета, — по большей части они встречаются на отлогих коралловых рифах на глубине трех или четырех метров. Был там и кикиран той же величины, что и тюбилез, но овальной формы, с черной кожей и в бородавках. Попадался и талипан, темно-красный, с рядами игл на спине; мясо талипана нежнее, чем у других видов голотурий, но оно требует особенно тщательного приготовления. Наконец, попалось некоторое количество мунанг, совершенно черных голотурий без игл, без бородавок, особенно ценных и вкусных. Были и более грубые породы: сопатое, батане, гангенанс попадались реже.
Все голотурии были еще живы; они выпускали струи воды и конвульсивно сжимали свои туловища.
Капитан ожидал, когда вода в котлах нагреется до определенного градуса, а пока велел весь улов снести поближе к печам.
Чтобы удачно приготовить трепанг, нужен большой опыт: от времени нахождения голотурий в горячей воде и от температуры воды зависит сохранность трепанга. Если оставить голотурии в горячей воде дольше, чем нужно, они делаются пузырчатыми и пористыми, как губка; при недостаточно теплой воде голотурии теряют свою плотность и скоро портятся.
Поэтому Ван-Сталь относился с особым вниманием к этой операции. Только тщательно измерив температуру воды, он отдал приказ малайцам:
— Бросай!
Малайцы выбросили в котел все количество моллюсков. Попав в кипящую воду, они сперва корчились в мучительных конвульсиях, а затем падали на дно котла.