Ворья наложка - Романецкий Николай Михайлович

Николай Романецкий Ворья наложка

Антон вошел в кабинет, как положено по уставу – упругим шагом и при целеустремленном взгляде, всем своим видом показывая готовность выполнить любое задание отечества.

Нам-то не трудно, а принципалову самоощущению дюжинного человека – какая-никакая, а услада…

– Здравы будьте, сударь!

– Будьте и вы здравы, чародей! – Принципал жестом указал на стул.

Антон сел.

Принципал угнездился в кресле по другую сторону стола. Как и у большинства принципалов-неволшебников в глазах его жило затаенное недоверие, а в ауре наверняка сияли цвета неприязни. Не надо даже Зрение включать – всё, как всегда… Есть в Подлунной мы, дюжинные люди, а есть вы, мужи-волшебники, и никогда нам в приятелях не бывать…

– Вот с какой целью я призвал вас, чародей… – Принципал переложил на столе бумаги. – На фронте произошло несколько случаев пленения наших ратников. Мы бы не стали привлекать к делу Колдовскую Дружину, но сыскники доносят, что в плен сдались те, на ком лежало БМ-заклятье.

Антон понимающе кивнул.

Варяжское заклинание берсеркера, известное у нас под аббревиатурой БМ (то есть бешеного медведя), заставляло ратника драться с врагом до последней капли крови, а в такой ситуации словен всегда возьмет верх над ордынцем. Волшебникам же Орды БМ-заклинание пока не было известно. То есть они ведали, конечно, что подобное заклятье существует, но ордынские ученые, как ни бились, освоить его не могли. То есть до последних дней не могли… Однако наука, как всякому ведомо, не стоит на месте.

– И мы бы хотели, чтобы вы, чародей, на месте разобрались, в чем там дело. – Принципал хлопнул по пачке бумаг, словно припечатывая ее к столу. – С руководством Колдовской Дружины наше задание согласовано.

Антон снова кивнул, поскольку и явился сюда, в министерство ратных дел, по приказу именно своего руководства.

– Вам уже заказан билет на экспресс «Южный Урал». Отправление – завтра утром с Оренбургского вокзала. Все необходимые материалы получите у моего секретаря. Вопросы есть?

Вопросов у Антона не было.

Минуло двое суток. Покинувший берега седого Волхова экспресс, перестукиваясь с рельсами, прикатил к не менее седому Уралу.

В Орске Антона встретили местные представители министерства ратных дел. В купе ввалился высоченный широкоплечий воевода, обладатель широкоскулого лица, намекающего на ордынскую кровь, длинных усов и голубых глаз. За воеводой возник еще один – ростом пониже и безусый. Ишь, блюдут этикет! Посылают двоих туда, где и одного бы хватило за глаза. Но ведь чародей приезжает из столицы, та еще штучка, наверное, уважить надо…

Предъявили друг другу документы, после чего Антон подхватил саквояж и колдовской баул и покинул вагон.

Орск не производил впечатления прифронтового города – на улицах толкалось полным-полно штатских, встречались даже мамаши с детьми… Впрочем, до фронта было достаточно далеко, да и пускать ордынцев на берега Урала никто не собирался. Даже отъявленные пессимисты в Новогороде и думать не думали об эвакуации жителей Орска. Не та шла война…

Однако если Антон не разберется в происходящем, то исход ее вполне может измениться. И тогда все эти не слишком озабоченные горожане хлынут отсюда людской рекой, а за ними будут скакать на своих низкорослых выносливых коняшках ордынцы и разить, не разбирая…

Антон мотнул головой, отгоняя ужасную картину, и принялся рассказывать местным ратникам столичные сплетни – занятие, которого не чураются даже волшебники, ибо сплетни живы, пока жив человек, не зря же их распространение является второй древнейшей профессией!..

Как всякому чародею, охрана Антону и в дальнейшем путешествии не требовалась, а потому местные ратники, доставив его в свой принципат, накормили гостя, пересадили в другой казенный экипаж, и началась новая дорога, уже не железная и более короткая, которая закончилась к четырем пополудни в селе с несловенским названием Алимбет.

Представитель министерства государственной безопасности Всеслав Кошка скорее походил на мышку – низкорослый типчик неприметной наружности, короткоусенький, с ничего не выражающим взглядом серых, глубоко посаженных глаз.

Судя по изложению вводной, Кошка был неглуп, верно представлял себе направление сыска и, не будь дело связано с заклинаниями, вполне мог бы справиться с делом самостоятельно. Но волшебники у него под началом были низкой квалификации (а чего вы хотите? Высококвалифицированные на каждом углу не встречаются, они все наперечет и работают, как правило, либо в Новогороде, либо, если в приграничье, то на высокородных). Потому и пришлось Кошке обращаться за помощью наверх. Не он первый, не он последний…

– Сдалось в плен трое. Они содержатся в ордынском становище, которое расположено верстах в пятнадцати за линией фронта, – говорил Кошка. – Для наших волшебников это недоступно.

Антон покивал: для армейских сыскников пятнадцать верст в тылу врага – и в самом деле непреодолимое расстояние. Они не владеют заклинаниями, которые могли бы помочь в таком деле.

– Ситуация мне понятна, – сказал он. – Остались ли от попавших в плен какие либо личные вещи?

– Остались, знамо дело.

– Пусть их немедленно доставят сюда.

Вскоре в палатку внесли три котомки. Антон развязал узлы, вывалил на походный столик ношеные портянки, носовые платки, несколько пар нательного белья, тоже ношеного. Внимательно изучил тряпки, приложив Силу. Увязал все назад и сказал:

– С вашего позволения, я отдохну, пока не стемнело. Где у вас можно прилечь?

Если Кошка и удивился тому, что гость намерен соснуть среди дня, виду он не показал. А может, просто имел представление, как работают столичные волшебники, командированные для сыска в прифронтовую полосу.

Луны на небе не было, и это изрядно облегчало задачу. Правда, магических сил требовалось больше, чем, к примеру, в полнолуние, но какое это имеет значение для волшебника предвысшего ранга квалификации?!

Антон выскочил из оврага, где провел инициализацию, и помчался к линии фронта. Тьма стояла – хоть глаз выколи, – но это и хорошо. В такой тьме глаз дюжинного человека бессилен обнаружить Антона, а Зрения ордынских волшебников он не боялся и подавно. Самому же света звезд вполне хватало

Под лапы с шорохом ложилась мягкая трава, но ветерок производил шума гораздо больше, и потому уши дюжинных людей тоже были бессильны.

Вскоре он уже оказался возле становища. Прилег, принюхался. Прополз немного, снова принюхался…

Пленных держали в землянке, под запором. По становищу, знамо дело, прохаживались ордынские часовые, но чем они могли помешать чародею? Тем более что ему и не требовалось преодолевать запертые двери… Однако в нынешнем виде он, разумеется, не мог определить, какое именно на пленных наложено заклятье.

И потому теперь предстояло самое опасное – обрести на несколько мгновений обычную сущность. Правда, работать с магическими атрибутами сейчас не требовалось – как и всякий волшебник предвысшего ранга, Антон умел накладывать ступенчатые заклинания, в том числе и на самого себя. Что он и проделал в палатке, которую ему предоставил для «отдыха» Кошка. Дабы заклятье начало работать, требовалось теперь немногое – перекинуться через голову. Антон принюхался и прислушался, дождался, пока отойдет от землянки некстати приблизившийся ордынец, и сиганул вверх.

Прыжок… переворот… приземление на лапы… вернее, теперь уже на руки и ноги… тут главное – спружиниться, не сломать кости… шум не важен – суть ступенчатого заклятья такова, что ступень, следующая за превращением волка в человека-волшебника, отвращает от посторонних ушей любые звуки, которые создает оный вернувшийся в свою сущность чэ-вэ…

Конечно, окажись поблизости шаман, он бы услышал, как шлепается о землю четырехсполовиноюпудовая туша, но вероятность того, что среди ночи рядом с землянками пленных будет болтаться ордынский волшебник, крайне мала. Нечего ему тут делать – ночью волшебники спят, а вместо них работают охранные заклинания. И потому Зрение ордынских шаманов может сработать только в том случае, если они ждут здесь и сейчас словенского чародея специально. Вот если бы Антон пробирался сюда, кутаясь в магическую вуаль, его бы, конечно, шаманы обнаружили, но для того и существует волкодлачество, чтобы спрятаться от волшебников за волчью шкуру, а от дюжинных людей – за волчьи повадки. Разве что много позже, уже утром, шаманы смогут обнаружить Спектрограмму, свидетельствующую, что ночью тут осуществлялось некое магическое действо, но с какой стати им искать здесь Спектрограмму? Дело ведь это нелегкое, и на каждом углу проявлять Спектрограмму не станешь…