— Ну, это сущие пустяки! — небрежно ответила принцесса. — А что ещё вы умеете шить?
— Зависит от того, что желает ваше Императорское высочество.
— Мне нужно все! Новые ночные рубашки — воздушные, изящные, соблазнительные! Сорочки, носовые платки… да все, лишь бы оно было так же хорошо, как эта вещица! И поскорее!
— Благодарю вас! Благодарю!.. — с трудом выдохнула Вернита.
— И начинайте немедленно, не заставляйте меня ждать! — приказала принцесса.
— Я так и сделаю, — ответила Вернита, — но простите, мадам, не заплатите ли вы мне прямо сейчас? Цело не в том, что я нуждаюсь в деньгах; просто мне приходится покупать материал на свои средства…
Принцесса неопределённо махнула рукой куда-то в сторону двери.
— Пойдите к моему казначею или его секретарю. Не докучайте мне такими пустяками!
— Да, мадам, разумеется, мадам!
Вернита сделала реверанс и поспешила к дверям.
Чудо! Об этом она и мечтать не могла! Теперь у мамы будет и молоко, и цыплёнок, и много-много другой еды!..
Оказавшись в холле, Вернита вдруг ощутила тошноту и головокружение и вынуждена была остановиться.
Похоже, радость оказалась для неё чрезмерной, Вернита думала, что это мимолётный приступ, но слабость не проходила. Все потемнело перед глазами, и пол ринулся ей навстречу…
Вернита прислонилась к стене, чувствуя, как по злу разливаются холод и оцепенение. «Только бы не упасть!» — с отчаянием подумала она.
Откуда-то сзади до неё донёсся мужской голос:
— Мадемуазель, вам нехорошо?
Вернита уже ничего не видела, но по голосу узнала Акселя, джентльмена из салона принцессы.
— Я… со мной все в порядке, — слабо ответила та и тут же почувствовала, как сильная мужская рука обвивает её талию.
Поддерживая хрупкую девушку, Аксель подвёл её к креслу и усадил в него. Вернита закрыла лицо руками, стыдясь своей слабости. Джентльмен отдал какое-то распоряжение лакею, затем приказал:
— Пригните голову к коленям!
Вернита повиновалась, но тут все поплыло у неё перед глазами…
Через несколько секунд — хотя, кажется, на самом деле времени прошло больше — Вернита услышала властный голос Акселя:
— Пейте!
Вернита с трудом приподняла голову. Аксель протягивал ей рюмку с тёмным ароматным напитком. Вернита глотнула, и коньяк обжёг ей рот, а по телу разлилось приятное тепло.
Девушка прерывисто вздохнула. От крепкого напитка на глаза её навернулись слезы.
— Пожалуйста, не надо больше! — взмолилась она.
— Ещё один глоток, — не допускающим возражений тоном сказал Аксель, и Вернита, не в силах спорить, подчинилась.
Коньяк прогнал слабость, и скоро Вернита уже смогла взглянуть в лицо своему спасителю.
— Извините меня, — с трудом выговорила она. — Это минутная слабость…
Он внимательно всмотрелся в её лицо и вдруг спросил:
— Когда вы в последний раз ели?
— Я… спасибо, со мной уже все в порядке.
— Я задал вам вопрос.
— Я… сегодня утром мне не хотелось есть.
— Значит, последний раз вы ели вчера, — уточнил Аксель, — и, я полагаю, не слишком обильно.
Вернита отвела глаза: щеки её вспыхнули ярким румянцем.
Она стыдилась того, что причинила незнакомцу и, по всей видимости, важному человеку столько хлопот — хотя радость оттого, что теперь у неё будет работа, и деньги, была сильнее смущения.
Джентльмен протянул ей руку и помог подняться.
— Пойдёмте, — сказал он.
Вернита подчинилась — больше ей ничего не оставалось. Джентльмен ввёл её в салон по другую сторону от холла.
Войдя, он приказал лакею:
— Принесите кофе и круассаны, да поскорее!
— Слушаюсь, месье, — ответил слуга.
Джентльмен усадил Верниту на софу.
— Извините, что я доставила вам столько беспокойства, — заговорила она, робко сев на самый краешек, — но теперь я чувствую себя лучше и, наверно, мне пора домой.
— Не раньше, чем вы поедите, — твёрдо ответил джентльмен.
Аксель пересёк комнату и остановился у окна.
— Я слишком часто видел голод, чтобы не узнавать его признаков с первого взгляда, — негромко произнёс он. — Вы живёте с родителями?
— С матерью, — ответила Вернита. — Она сейчас больна… Мы… мы очень бедны.
Джентльмен молчал. Через несколько минут дверь отворилась и появился слуга с серебряным кофейником и тарелкой круассанов.
— Чего-нибудь ещё, месье? — спросил он.
— Пока ничего, — ответил джентльмен, — но скажите секретарю месье де Клермон-Тоннера, чтобы он выдал этой женщине…
Он обернулся к Верните.
— Так сколько франков вы просите?
Вернита, испытывая огромное смущение, слабым голосом повторила свою цену.
Лакей вышел. Понимая, что отказываться нет смысла, Вернита отпила кофе и взяла с подноса круассан. У неё и вправду со вчерашнего утра ни крошки не было во рту.
После первой же булочки ей стало легче: исчезла тупая боль в висках, и тело как будто снова наполнилось жизненной силой.
Вернита ела с наслаждением, не замечая, что джентльмен не сводит с неё глаз.
— Возьмите ещё один, — предложил он.
Вернита робко улыбнулась.
— Тогда я буду выглядеть жадной.
— Ешьте, иначе все пропадёт. Их просто выбросят.
Вернита протянула к круассану исхудалую руку с изящными тонкими пальцами.
— Я часто думаю о том, сколько еды в богатых домах просто выбрасывают, — призналась она. — Особенно ночами, когда не идёт сон… и такая пустота внутри…
Вернита сама не понимала, почему вдруг начала откровенничать с совершенно чужим человеком.
«Скромные белошвейки так себя не ведут», — с испугом подумала девушка. Так, чего доброго, она себя выдаст!
Вернита замолчала. «Я так давно не видела людей своего круга, — грустно подумала она, — что совсем забыла о хороших манерах. Простая белошвейка ни за что не станет разговаривать с другом её императорского величества как с равным!»
Но джентльмен как будто не заметил её дерзости.
— На разных людей голод действует по-разному, — заметил он. — Одни просто чахнут, слабеют и впадают в прострацию. У других начинаются галлюцинации, у третьих — странные сны.
— Так унизительно все время думать о еде! — заметила Вернита. — Ведь святые тоже изнуряли себя постом, однако могли при этом молиться и думать о Боге.
Джентльмен рассмеялся.
— Вы забыли об искушениях святого Антония, мадемуазель. Я уверен, что все эти демоны, черти и привидения, являвшиеся святым, — плоды прозаической «пустоты внутри».
— Это звучит… цинично, — заметила Вернита. — Мне приятней думать, что святые были наделены особыми силами, недоступными для нас, и видения их были реальны.
«Что за странный у нас разговор!» — подумала Вернита и вдруг испугалась, что её тайна откроется. Она допила кофе и поставила чашку.
— Я очень благодарна вам, месье.
Дверь растворилась, и на пороге показался лакей с деньгами на серебряном подносике.
— Секретарь месье казначея просит у вас расписку, — произнёс он.
— Спасибо, — ответила Вернита. — И… ах да, я же должна представить вам счёт!
Из-за своего обморока она совсем об этом забыла! Вернита полезла в ридикюль и достала оттуда счёт, составленный сегодня утром на клочке бумаги.
Оглядевшись вокруг, Вернита заметила письменный стол с чернильницей и белоснежным гусиным пером. Подойдя к столу, она подписала расписку, взяла деньги и со вздохом облегчения спрятала их в сумочку.
Лакей вышел. Вернита повернулась к джентльмену, все это время не сводившему с неё глаз.
— Не знаю, как мне благодарить вас, месье! — робко произнесла она. — Вы очень добры.
— Вы все ещё бледны, мадемуазель, — заметил он. — Я отвезу вас домой.
— Нет, что вы! — слабо запротестовала она. — Это совсем не нужно!
— Я настаиваю, — ответил он. — Хотя вы и подкрепились немного, мадемуазель, но, мне кажется, обморок вполне может повториться где-нибудь на улице.
— Обещаю вам, со мной все будет в порядке!
— Спорить со мной — только зря терять время, мадемуазель, — с улыбкой ответил Аксель.
Побеждённая Вернита вышла вслед за ним в холл. Джентльмен отдал несколько приказаний слугам, и через несколько минут у крыльца их уже ждал двухместный открытый фаэтон, влекомый парой великолепных коней.
— Садитесь! — пригласил джентльмен.
Вернита хотела возразить, но сообразила, что он отметёт любые её протесты одним взмахом сильной руки.
Она послушно села в фаэтон. Джентльмен уселся рядом и взял вожжи, а конюх вспрыгнул на запятки.
Они выехали из ворот на улицу Фобур-Сент-Оноре.
— Где вы живёте? — спросил джентльмен.
— На маленькой улочке, которая называется рю дез-Арбр. Это недалеко отсюда. Она выходит на Бульвар Капуцинов. Если вы довезёте меня до угла, дальше я смогу дойти пешком, — поспешно сказала девушка.
— Неужели вы полагаете, что я способен так поступить с дамой?
— Вы… вы очень добры, и я вам так благодарна…
— Как вас зовут, мадемуазель?