— Да, — смущенно ответил Анжело.
— Я Макс, муж Изабеллы.
Не зная, что сказать, Анжело ответил:
— Рад с вами познакомиться.
Макс не стал обмениваться с ним любезностями и перешел прямо к делу:
— Вчера Изабелла вернулась домой расстроенная.
— Это моя вина.
— Si. Мне она тоже так сказала. Вы очень ее разозлили. — Немного помедлив, Макс добавил более мягким тоном: — Моя Изабелла в гневе особенно прекрасна.
Анжело слышал этот тон прежде. Им говорил его брат всякий раз, когда упоминал о своей невесте.
— Заботиться о благополучии Изабеллы моя обязанность, и мне бы не хотелось снова видеть ее расстроенной.
При других обстоятельствах угроза Макса вызвала бы у Анжело лишь раздражение, но сейчас он знал, что полностью ее заслужил. К тому же, если он хочет помириться с Изабеллой, ему незачем ссориться с ее мужем.
— Мне тоже. Именно поэтому я и звоню. Я хотел перед ней извиниться. Я еще вчера понял, что был не прав.
— Хорошо, — довольно произнес Макс. — Если будете сегодня в поселке, сможете найти ее в «Розе».
«И случайно столкнуться с Лукой? Нет, спасибо», — подумал Анжело.
Макс словно прочитал его мысли.
— Вашего отца сегодня не будет в ресторане. Лука отправился на побережье закупать свежие морепродукты. Он предпочитает решать важные вопросы лично.
Анжело понял намек. Ему следует лично извиниться перед Изабеллой.
В его распоряжении был спортивный автомобиль, взятый напрокат Алексом от его имени, но он подумал, что на свежем воздухе головная боль быстрее утихнет, и пошел пешком. Сначала воздух был прохладным и влажным от росы, но вскоре из-за облаков выглянуло солнце. К тому времени, когда Анжело спустился в поселок, он начал жалеть о том, что надел куртку. Сняв ее и повесив на здоровое плечо, он пошел по мощенной булыжником улице. На каждом шагу ему попадались магазинчики и кафе, из открытых дверей которых доносились ароматы свежей выпечки и специй.
Вспомнив о своей вчерашней реакции на запах томатного соуса, приготовленного Изабеллой, он замедлил шаг и принюхался, полагая, что у него снова может возникнуть дежавю. Но хотя от всех этих ароматов у него текли слюнки, ни один из них не показался ему знакомым. Анжело сказал себе, что это к лучшему. Последнее, что ему сейчас нужно, это снова предаться болезненным воспоминаниям. Ну и что с того, что это место не показалось ему знакомым? А почему должно быть иначе? Он прожил здесь всего три года. Они с Алексом провели одиннадцать лет в Бостоне со своей непутевой матерью, но он запрещал себе думать об этом ужасном времени, надеясь, что воспоминания постепенно поблекнут и осядут в самом дальнем уголке его памяти. Ему это удалось. Он считал, что его жизнь началась в тот день, когда Большой Майк взял его в свою команду.
Погруженный в приятные воспоминания, он не сразу узнал женщину, вышедшую из кондитерской на углу. Это была Атланта. На ней были светлые джинсы и скучный зеленый свитер, который, однако, не сделал ее менее привлекательной. Его тело отреагировало на нее так, словно она была в крошечном бикини.
«Ты ее не интересуешь», — напомнил себе Анжело. Только он начал поворачивать в противоположную сторону, как она заметила его и помахала ему. Он помахал ей в ответ, и ноги сами понесли его к ней.
— Доброе утро, — произнес Анжело.
— Buongiorno.
— Прочитали англо-итальянский разговорник и теперь хвастаетесь своими лингвистическими познаниями?
— На самом деле несколько лет назад я учила итальянский для съемки в фильме. Язык мне понравился, и я перед этой поездкой освежила свои знания. — Рассказывая это, она спрятала за спину белый пакет.
— Что у вас там? — поинтересовался Анжело, наклонившись в сторону.
— Н-ничего, — взволнованно произнесла Атланта.
Нет, не взволнованно. Виновато. Но он не понимал почему.
— Вы ограбили кондитерскую?
— Почему вы меня об этом спрашиваете? — возмутилась она.
— Потому что вы ведете себя подозрительно. — Анжело отобрал у нее пакет. — Как будто у вас там слиток золота или что-то в этом роде.
Атланта выхватила у него пакет, прежде чем он успел заглянуть внутрь:
— Это просто канноло.
— Канноло? Значит, весь этот спектакль вы разыграли из-за какой-то дурацкой трубочки с кремом?
Она вздохнула:
— Из-за двух. Я не смогла удержаться. Их только что испекли.
— М-м-м… Нет ничего лучше горячего канноло. — У Анжело потекли слюнки, и причиной этому была не только свежая выпечка. — Не планируете ни с кем поделиться?
— Нет. Я купила их для себя. — Она рассмеялась, и от ее нервозности не осталось и следа. — Наверное, именно поэтому я выглядела такой виноватой. Не могу поверить, что я купила два канноло для себя.
— Что в этом плохого?
— Я собиралась их съесть. Оба в один присест, — шепотом произнесла она, уставившись на мыски своих туфель.
— Это преступление?
— Да. — Покачав головой, она подняла на него глаза. — Нет. Если, конечно, ты не Дарнелл.
— Кто такой Дарнелл?
— Мой персональный тренер. Он настоящий садист. С тех пор как я уехала из Лос-Анджелеса, он почти каждый день присылает мне текстовые сообщения, в которых спрашивает, занимаюсь ли я спортом и соблюдаю ли диету.
Взгляд Анжело скользнул по телу Атланты. У нее была фантастическая фигура, даже несмотря на то, что ее формы были менее округлыми, чем несколько лет назад.
— Не думаю, что вам сейчас нужно считать калории.
— Я немного потеряла в весе, — призналась она. — Я называю это стрессовой диетой. — Она задумчиво приложила указательный палец к подбородку. — Наверное, мне следует ее запатентовать и давать советы юным старлеткам, когда я растолстею и моей карьере придет конец.
— Вы бы зря растратили ваш талант. Кроме того, мне нравятся женщины с округлыми формами.
Атланта кивнула:
— Округлые формы — это действительно красиво. Но есть тонкая грань, которую Зик не позволял…
Она покраснела и остановилась, но Анжело без труда достроил конец фразы. Похоже, Зик имел на нее огромное влияние. «Оставь это, — сказал он себе. — У тебя своих проблем хватает». Тем более что Атланта ясно дала ему понять, что не собирается разделить с ним канноло или что-либо еще.
Он сделал шаг назад:
— Я должен идти.
— Я тоже.
— Да, канноло лучше есть, пока они еще теплые. — Он указал на ее пакет.
Атланта рассмеялась:
— Это верно. Была рада вас повидать, Анжело.
— Правда?
Она часто заморгала:
— Я… мне неловко из-за того, как вчера все получилось.
— Вы ясно дали мне понять, что игра окончена, — протянул он.
— Я неправильно выразилась.
— Неправильно? — Он покачал головой. — Я так не думаю. Я правда ценю вашу честность.
— Сомневаюсь. Мои слова вас разозлили.
Если быть точнее, привели в ярость. Но сейчас он улыбался.
— Забудьте. Все уже в прошлом.
— Тогда зачем вы мне о них напомнили?
— Я не делал этого.
— Делали.
Атланта была права. Анжело посмотрел вдаль, и его внимание привлекло кафе. Затем он убедил себя, что только желание выпить чашку кофе заставило его произнести:
— Я хочу канноло.
— Что?
— Я куплю вам эспрессо, если вы поделитесь со мной канноло. Не обязательно отдавать мне целый. Мне будет достаточно небольшого кусочка.
Ее глаза сузились.
— Вы хотите канноло?
— Вы не ослышались. — Анжело задержал дыхание, ожидая, что она сейчас скажет ему самому пойти в кондитерскую.
К его удивлению, она ответила:
— Полагаю, это выгодная сделка.
* * *Большинство столиков внутри кафе не было занято, но сидеть в четырех стенах таким погожим утром не хотелось. К счастью, в патио оказалось два свободных столика. Заняв один из них, они подозвали официанта и сделали заказ. Анжело остановил свой выбор на крепком эспрессо. Атланта предпочла капучино.
— Гулять так гулять, — произнесла она, когда им принесли напитки.
— Что вы имеете в виду? — спросил Анжело.
Она указала на густую пенку, покрывающую содержимое ее чашки.
— Это кипяченое цельное молоко, а капучино содержит кофеин. Вы можете себе представить, как много времени прошло с тех пор, когда я позволяла себе употреблять и то и другое? — Она не стала дожидаться ответа Анжело. — А канноло! — Она достала из пакета одно пирожное. — Я бы съела две штуки, если бы не наша сделка.
Она протянула ему канноло, но он отказался:
— Я передумал. Я хочу, чтобы вы съели оба прямо у меня на глазах.
— Боже мой, нет! Прошу вас, Анжело, спасите меня от самой себя. — Хотя она нарочно преувеличила драматизм ситуации, он почувствовал, что за ее словами прячется страх.
— От чего спасать, дорогуша? Каждый человек имеет право время от времени себя баловать. — Он откинулся на спинку стула.