Я сегодня утром проветрила простыни, а Марилла этого не знала и днем проветрила их еще раз… а Милли, не зная, что мы уже их проветрили дважды, проветрила еще и третий раз. Надо полагать, Мария Блайт приедет завтра на похороны — она еще ни разу в жизни не пропускала похорон.
— Ох уже эта тетя Мария — Джильберт так ее называет, хотя она всего лишь кузина его отца. Она зовет меня Анни, — пожаловалась Энн. — А знаете, что она сказала, когда увидела меня в первый раз? «Как странно, что Джильберт выбрал тебя. За него бы с удовольствием пошло столько славных девушек». С тех пор я ее невзлюбила, и я знаю, что Джильберт ее тоже недолюбливает, но никогда в этом не признается. Он считает, что родственные связи превыше всего.
— А Джильберт долго здесь пробудет?
— Нет, ему надо завтра уезжать. У него в Глене остался больной в очень тяжелом состоянии.
— Да, в общем-то ему теперь здесь нечего делать. Мать умерла в прошлом году, а теперь отец… После смерти жены старый мистер Блайт совсем затосковал: Жизнь потеряла для него смысл. Грустно подумать, что теперь в Эвонли не осталось ни одного Блайта. А ведь они жили здесь исстари и пользовались общим уважением. Зато Слоунов сколько угодно! Ну, тут уж ничего не поделаешь, Энн, Слоуны всегда были и будут, от них нам не избавиться. Аминь.
— Бог с ними, со Слоунами. После ужина я пойду гулять в саду под луной. Конечно, рано или поздно придется лечь спать, хотя я всегда считала, что лунную ночь просто жаль тратить на сон. Но зато я собираюсь проснуться пораньше, чтобы поглядеть, как занимается рассвет над лесом. Небо станет кораллового цвета, по траве будут с важным видом расхаживать малиновки, на подоконник, может быть, сядет воробушек, а в саду будут пестреть анютины глазки…
— Только все нарциссы обглодали кролики, — грустно сказала миссис Рэйчел и пошла вниз по лестнице, в глубине души чувствуя облегчение от того, что ей больше не надо поддерживать разговор о луне. Энн всегда была чудачкой, и видно, уже не стоит надеяться, что с годами у нее это пройдет.
Диана вышла из дома и пошла навстречу Энн. Даже при лунном свете было видно, что волосы у нее все такие же черные, щеки все такие же розовые и глаза все такие же блестящие. Но лунный свет не мог скрыть, что она порядком располнела… да Диана никогда и не была худышкой.
— Не беспокойся, Диана, я ненадолго…
— Ну, как тебе не стыдно, — упрекнула ее Диана. — Неужели я могу из-за этого беспокоиться! Ты же знаешь, что я с большим удовольствием провела бы вечер с тобой, чем ехать на эту свадьбу. Мы так мало виделись за эту неделю, а послезавтра ты уже уезжаешь. Но что поделаешь, женится брат Фреда… мы просто обязаны туда пойти.
— Конечно, Диана, я понимаю. Я забежала на минутку. Прошла по нашей любимой дорожке через лес, мимо Дриадиного ключа, Ивового омута. Даже остановилась там, как мы с тобой всегда делали, посмотреть на ивы, отражающиеся в воде макушками вниз. Как они выросли!
— Все выросли, — со вздохом сказала Диана. — Когда я смотрю на Фреда-младшего… Мы все изменились, кроме тебя. А ты совсем не меняешься, Энн. Как ты ухитряешься оставаться такой тоненькой? Посмотри на меня!
— Да, ты располнела, — со смехом сказала Энн. — Но толстой тебя все же не назовешь. Что касается меня… миссис Доннелл тоже сказала мне на похоронах, что я совсем не изменилась. А вот миссис Эндрюс воскликнула: «Ох, Энн, как же ты сдала!» Так что все зависит от точки зрения — или от совести говорящего. А я чувствую, что уже не так молода, только когда смотрю на фотографии в журналах. Там все чересчур уж юные! Ну ничего, Ди, завтра мы с тобой опять станем молоденькими девушками. Я за этим к тебе и пришла. Давай пойдем после обеда гулять. Навестим все наши любимые уголки… все до единого.