— Но ты спутала все мои планы…
Потом он стал говорить о делах. Но утомленная Марша вскоре уснула, не дождавшись конца разговора.
Когда она проснулась, было уже позднее утро — время, когда ей давно пора было присутствовать на своем рабочем месте. Винченцо куда-то ушел, не разбудив ее и не предупредив, куда и надолго ли уходит. Улыбаясь от счастья, Марша сладко потянулась и принялась неторопливо одеваться. Все еще продолжая улыбаться, она, вышла из спальни и первым, на кого упал в это; утро ее взор, стал тот человек, которого она меньше всего хотела бы видеть. Это был младший брат Винченцо, Лука Моничелли.
Марша не любила Луку. Даже мало сказать, что не любила, — она им брезговала. С самого начала ее работы в «Моничелли энтерпрайзис» этот смазливый молодчик стал ей противен. Он нагло лип ко всем работавшим в фирме женщинам, грубо хамил подчиненным и вел себя с развязностью барского сынка. Уже на второй день он сделал Марше самое недвусмысленное предложение. Она отказала. Лука не отставал, а когда она пригрозила ему, что пожалуется Винченцо, он затаил на нее злобу и с тех пор демонстративно избегал ее. Но Марша знала — при первом же удобном случае этот подонок расправится с ней.
…Лука злорадно ухмылялся, глядя ей в лицо с нескрываемым торжеством.
— Ага, попалась, куколка… Что же, значит, моему братцу все можно, а мне-нет? Так ведь, крошка?
— Дайте мне пройти, мистер Моничелли! — ледяным тоном потребовала Марша, начиная нервничать.
— Не очень-то задирай нос, куколка! И не воображай, что теперь ты станешь здесь первой леди! До тебя так бывало со многими. И всех их вышибли отсюда вон сразу после того, как Винченцо удавалось затащить их к себе в постель, потому что мой принципиальный братец считает, что секс и работа несовместимы! Так-то…
…Тогда Марша оттолкнула его с дороги и прошла мимо с гордо поднятой головой. Она не верила злобным словам Луки. Кто же мог знать, что все случится именно так, как он предрекал?
…Через два дня остолбеневшей от неожиданности Марше вручили конверт с уведомлением, что фирма «Моничелли энтерпрайзис» в ее услугах больше не нуждается. Но самое ужасное было не это, а та формулировка, с которой ее увольняли: «за злоупотребление служебным положением». Получив уведомление, Марша долго сидела неподвижно, а потом ее охватил приступ дикого истерического хохота. Что это такое — «злоупотребление служебным положением»? В чем оно состоит? Неужели в том, что она забралась в постель босса, пользуясь своим положением при нем? Так, что ли, прикажете понимать этот бред?
Однако положение Марши было самым незавидным. Винченцо надолго уехал, и связаться с ним, чтобы во всем разобраться, она не могла. Остальные стали избегать ее, словно зачумленную. Волей-неволей пришлось убираться восвояси…
Два месяца после этого рокового дня Марша металась, как безумная птица. Обида, оскорбленное чувство, страх перед неопределенным будущим попеременно терзали ее. Поначалу она надеялась скрыть все от своей сестры Айрис-ей не хотелось признаваться, что ее выгнали с работы так быстро, да еще и с такой формулировкой. Марша думала, что сумеет быстро устроиться куда-нибудь. Однако с такими рекомендациями, какие она получила в «Моничелли энтерпрайзис», ей нечего было и думать о приличном месте. Самое большее, на что она могла рассчитывать, — место судомойки или официантки в закусочной, или что-нибудь в таком же роде. Через десять дней она, повесив голову, явилась к Айрис и ее мужу, Ричарду Форбсу, и во всем им призналась.
Айрис пришла в неистовство. Она призывала на голову Винченцо все земные и небесные кары. Самой Марше, правда, тоже немало досталось за глупость и податливость. Однако сестра винила во всем его — «прожженного соблазнителя», а ее считала невинной жертвой.