Сравнительный анализ трех-четырех передач может помочь специалисту раскрыть такие секретные данные, о которых и не подозревает ни одни журналист. Для этого существуют целые методики, и я ими неплохо владею.
Освежив в памяти события последних недель, я пришла к выводу, что одной из самых важных проблем в стране на сегодняшний день является проникновение криминала во власть и криминализация власти.
Об этом говорят уже давно. Но сегодняшнее руководство в отличие от своих предшественников решило всерьез воспрепятствовать этому процессу и прижать криминалу хвост как следует.
Наверняка эта информация не осталась не замеченной и в стане самих коррупционеров, и представителей криминального мира.
Мне предстояло выяснить, кто организовал серию этих неожиданных смертей.
А в том, что организаторы такие существуют, я уже ни капельки не сомневалась. Количество смертей в совершенно определенных кругах превосходило любую среднестатистическую норму.
Можно было предположить, что постарались «наши ребята» из органов. И это было бы справедливо и целесообразно.
Но в этом случае Гром не поручил бы мне этой работы.
При всей нашей секретности мы с ним работаем на ту же «контору». И он наверняка был бы в курсе.
Поэтому вероятность конкурентов из ФСБ сводилась к нулю.
Если бы покойники представляли собой членов одного «клана», одной бандитской «семьи», можно было бы заподозрить конкурирующую мафию.
Но «жмурики» были из разных семей.
На сегодняшний день мафии поделили территорию нашей страны, находятся в состоянии мирного сосуществования и стараются не ссориться по пустякам.
Нашу доблестную милицию я даже потенциально не считаю способной на подобные подвиги. Эта рыбка им явно не по зубам.
Кроме того, ментура давно и всерьез контролируется серьезными группировками.
Оставалось сделать вывод, что в стране появилась неизвестная организация, могущественная и законспирированная.
В голову приходили международные тайные организации, тоталитарные секты, масоны и прочая мистика.
Впрочем, с таким же успехом это могла быть международная террористическая организация или секретные службы какой-нибудь «дружественной» державы.
В любом из этих случаев этим делом должны были заниматься такие люди, как я. Именно для подобных заданий и существуют секретные агенты.
Как я уже говорила, все эти люди так или иначе были связаны с Тарасовом: кто-то из них приезжал сюда по делам, у кого-то здесь были родственники, и поэтому разгадку следовало искать именно тут.
Попытаться разыскать эту ниточку и поручил мне Гром.
Пятница подходила к концу.
Я услышала, как у соседей противно загудел телевизор, сообщая задремавшему телезрителю, что его пора выключить.
За окном уже давно было темно.
Глава 2
Каждый помнит свое детство и раннее пробуждение в день своего рождения или в какой-нибудь другой праздник, связанный с подарками и гостями.
Именно с таким ощущением проснулась я на следующий день.
Не знаю, как другие секретные агенты, а я испытываю это чувство каждый раз, приступая к новому заданию.
Так что я с полным основанием могу сказать, что на работу я иду как на праздник.
А многие ли могут сказать про себя то же самое? Сомневаюсь. Об этом можно только мечтать. Или завидовать тому, кто обладает подобным счастьем.
Одним словом, я проснулась в субботу совершенно счастливой, хотя еще не было и шести часов утра.
Наскоро перекусив парой бутербродов, немного отличавшихся от вечерних по своему составу и сдобренных большой чашкой кофе, я запретила себе думать о тех сокровищах, что хранятся в недрах моего холодильника, и вернулась к своим вчерашним запискам и включила компьютер.
За ночь вчерашняя информация окончательно разложилась по полочкам в моей голове.
И теперь каждое имя, дата или событие находилось на своем месте и могло быть легко обнаружено и востребовано при первой необходимости в соответствии со своим инвентарным номером.
Более того, за ночь у меня сформировалась если не идея, не версия, то предчувствие верного направления поисков.
И возникла необходимость составить два списка, к чему я и приступила незамедлительно.
Написать первый список мне не составило никакого труда. В него вошли все «безвременно ушедшие» от нас криминальные авторитеты.
Их я выписала из своих вчерашних набросков, на этот раз в порядке алфавита и с небольшими пометками рядом с каждым именем.
Составление второго списка предполагало более творческую работу. В него должны были, по моему замыслу, попасть «потенциальные жмурики».
Во всяком случае, именно так я озаглавила этот список.
К ним я относила людей приблизительно того же круга, что и известные мне покойники.
То есть криминальных авторитетов, которые, по моим сведениям, так или иначе были связаны с представителями власти или же претендовали на это.
Информацию о них я взяла из материалов Грома, а также пополнила ее из своей личной картотеки.
Их набралось довольно много.
Там были отъявленные мерзавцы и законченные уголовники, правда настолько матерые и осторожные, что некоторые из них хотя и были под судом, но выходили сухими из воды.
Были в этом списке и воры в законе, которые большую часть своей жизни провели на нарах, но таких все-таки было меньше.
Сегодняшние преступники научились избегать наказания, подставляя вместо себя всякую мелкую сошку, откупаясь баснословными суммами, но это особая тема, и не она сейчас меня волновала.
Я «почистила» второй список, вычеркнув из него тех, о чьих контактах с Тарасовом мне было неизвестно, и подчеркнула, а затем переписала на отдельный лист постоянно проживающих в Тарасове.
Таких оказалось три человека, и они-то и представляли для меня наибольший интерес.
Все трое, судя по всему, в самом недалеком будущем могли пополнить первый список.
Во всяком случае, они практически ничем не отличались от тех, кто покинул этот свет в течение последнего месяца.
Если быть точной, «эпидемия» в криминальной среде началась тридцать четыре дня назад и достигла своего пика семь дней назад. В этот день скончались сразу два «авторитета».
Мне оставалось выяснить, чем занимаются в настоящее время трое моих новых подопечных, и только после этого составлять план своих действий.
К чему я и приступила, не откладывая дела в долгий ящик.
У меня было довольно много информации о каждом из них. Я хорошо знала, чем они занимаются, под какой «крышей», где живут, с кем дружат и воюют, не представляли для меня секрета и их интимные связи.
Но вся эта информация была не первой свежести.
Компьютер мне сообщил, что Гром посетил мою квартиру четыре дня назад, во вторник, то есть на следующий день после моего отъезда.
Информация из моей картотеки была и подавно месячной давности.
А мне нужны были самые свежие, желательно сегодняшние данные.
Мои подопечные были людьми небедными, в основном они возглавляли довольно крупные компании или фирмы, и мне не составило никакого труда с помощью простого телефона добраться если не до них самих, то хотя бы до их секретарш или заместителей.
Информация, которой я располагала к половине десятого, была без преувеличения сенсационной.
Один из них в настоящее время находился в заграничной командировке и скорее всего в настоящий момент пил пиво где-нибудь в Карл-Маркс-Штадте, или как он теперь там называется.
Второй собирался в отпуск.
Третий же через два часа подлежал захоронению на Новом городском кладбище на Жареном бугре.
Ситуация складывалась таким образом, что мне оставалось просто сесть на двадцать седьмой автобус и добраться до места погребения.
Похороны были пышные, что называется по первому разряду. Огромное количество народа, многотысячный дубовый гроб с инкрустацией, престижное место у самой кладбищенской часовни – все говорило о безбедной земной жизни усопшего и гарантировало ему комфортное загробное существование.
Траурные марши исполнял не традиционный полупьяный квартет, а коллектив профессиональных музыкантов – чуть ли не половина симфонического оркестра Тарасовского театра оперы и балета.
Автобусов было немного. Основная публика добралась до кладбища своим ходом – на черных навороченных иномарках.
Дорогие костюмы и траурные платья большинства присутствующих заставили меня почувствовать себя серой мышкой в своей скромной деловой одежде.
Слез ни у кого на глазах я не заметила, на лицах господствовало выражение, которое можно было охарактеризовать как «скорбное бесчувствие».
Затесавшись в толпе, я наблюдала за происходящим, стараясь не попадать, по возможности, в объективы многочисленных видеокамер и фотоаппаратов.