Теперь невидимая преграда казалась мне чем-то зловещим, и я отпрянул от нее с невольным содроганием. Как бы то ни было, я должен был взять на себя разрешение этой загадки, действуя быстро и четко во избежание новой трагедии.
Внезапно, возвратясь мыслями непосредственно к стоявшей передо мной проблеме, я нашел средство измерить высоту стены или хотя бы узнать, есть ли у нее вообще верхний предел. Зачерпнув горсть грязи, я выжал из нее воду, слепил более-менее плотный комок и попытался перебросить его через прозрачный барьер. На высоте около четырнадцати футов комок разбился о невидимую поверхность и стремительно соскользнул вниз, не оставив на стене сколько-нибудь заметных следов. Что ж, высота была довольно впечатляющей. Вторая пригоршня грязи, запущенная под еще более острым углом, ударилась о стену в восемнадцати футах над землей и исчезла внизу так же быстро, как и ее предшественница.
Зачерпнув третью горсть, я долго и старательно прессовал комок в руках, а затем, собрав все силы, бросил его так круто вверх, что сперва даже засомневался, долетит ли он до преграды вообще. Он, однако, долетел и, перевалив на сей раз через стену, шлепнулся в грязь по ту сторону. Наконец-то я получил представление о вертикальных размерах невидимого объекта: последний мой бросок достиг высоты двадцати или двадцати одного фута.
Имея перед собой гладкую двадцатифутовую стену, нечего было и думать о попытке на нее взобраться. Оставалось идти вдоль преграды в надежде ее обогнуть, а заодно найти какой-нибудь проход или место, где она обрывается. Предстояло выяснить, является ли она окружностью или иной замкнутой фигурой, либо же имеет форму дуги или полукруга. Действуя в соответствии с этим планом, я возобновил медленное перемещение налево, ощупывая обеими руками незримую поверхность, дабы не пропустить окно или какую-нибудь щель. Перед началом движения я попытался выковырять ногой углубление в почве, отметив тем самым свою исходную позицию, но грязь оказалась слишком жидкой для этого, и из моей затеи ничего не вышло. Тогда я выбрал в качестве ориентира высокое дерево, поднимавшееся над полосой отдаленного леса и находившееся как раз на одной линии со сверкающей точкой кристалла в сотне ярдов от меня. Теперь, на случай, если бы я не нашел никакого отверстия, я мог по крайней мере заметить то место, в котором полный обход стены по периметру будет завершен. Продолжая двигаться вдоль стены и внимательно следя за ее изгибом, я довольно скоро пришел к выводу, что она, скорее всего, образует окружность с диаметром приблизительно в сто ярдов — разумеется, если форма окружности была правильной. Отсюда следовало, что мертвец лежал совсем близко от стены в точке прямо противоположной той, из которой я начал свой обход. А вот где именно он находился — снаружи или внутри замкнутого пространства, — мне вскоре предстояло узнать.
Я медленно огибал преграду, не встречая по пути никаких признаков двери, окна или иного хотя бы самого малого отверстия. Чем яснее вырисовывался внешний контур стены, тем отчетливее было видно, что тело находится внутри незримого кольца. Приближаясь к нему, я как будто уже начал различать смутно знакомые черты. В выражении мертвого лица, в его остекленевшем взгляде было нечто, заставившее меня насторожиться. Подойдя к трупу почти вплотную, я опознал — или мне показалось, что опознал — в нем некоего Дуайта, ветерана, с которым я не был знаком лично, но которого как-то раз, около года тому назад, видел в главном форте Компании. Кристалл в его руке и впрямь был настоящим сокровищем — во всяком случае, он был крупнее всех когда-либо мною виденных.