Генрих смотрит на нас вызывающе -- удохлой пикшибывает иногда такое
выражение.
--Да, бойбыл нелегким, --говоритон ипочему-тоопять надевает
шляпу.
-- Лучше бы вы проиграли его, -- отвечаю я.
-- Что?
-- Проиграли бы этот бой.
-- Что? -- сердито повторяет Генрих. Я легко вызываю его раздражение.
-- Он жалеет, что ты продал крест, -- поясняет Георг Кроль.
-- Жалеет? Как прикажешьэто понимать? Черт бы вас побрал! Мотаешься с
утрадо ночи, продаешьблестяще, и тебя же в этой лавчонкеещевстречают
упреками! Поездите-ка сами по деревням и попробуйте...
--Генрих,-- кротко прерывает его Георг. --Мы же знаем, что тыиз
кожи вон лезешь, но мы живем сейчас в такое время, когда продажи разоряют. В
странеуже давно инфляция. С тех поркаккончилась война. Нов этом году
инфляция усиливаетсяиразвивается, как скоротечная чахотка. Поэтому цифры
уже не имеют никакого значения.
-- Это я и без тебя знаю. Я же не идиот. Ни один изнас невозражает.
Только идиоты утверждают, чтоони не идиоты. Противоречить им бесполезно. Я
знаюэто на основании техвоскресений, которыепровожувлечебницедля
душевнобольных. Генрих вытаскивает из кармана записную книжку.
--При покупке памятникскрестом обошелся нам в пятьдесяттысяч. А
продали мы его за три четверти миллиона -- кажется, прибыль неплохая.
Онснова барахтается в мелководье тупых сарказмом. Генрих считает, что
долженвоспользоватьсяслучаемиподдетьменя--ведья когда-то был
школьным учителем. Вскоре послевойны я в течение девяти месяцев учил ребят
в глухой степной деревне, пока не бежал оттуда, преследуемый по пятам воющим
псом зимнего одиночества.
-- Еще выгоднее было бы, если бы вы вместо нашеговеликолепного креста
продали вон тот чертов обелиск,который торчит перед окном, -- говорю я. --
Судя по рассказам, ваш покойный папаша шестьдесятлет назад, приосновании
фирмы, приобрел его еще дешевле -- за какие-нибудь пятьдесят марок.
--Обелиск?Какоеотношениеобелиск имееткнашему делу?Обелиск
продать нельзя, это понятно каждому младенцу.
--Именно поэтомуего было бы и нежаль, --настаиваю я. -- А крест
жаль. Нам придется за большие деньги выкупить его обратно.
Генрих Кроль отрывисто сопит. В его толстомносу сидятполипы, инос
легко распухает.
--Может быть, вы вздумаете уверятьменя, чтосейчас можновыкупить
такой крест за три четверти миллиона?
-- Это мы скоро узнаем,--замечает Георг Кроль. -- Завтраприезжает
Ризенфельд.НампридетсяделатьновыйзаказОденвэльдскомугранитному
заводу; на складе у нас осталось мало гранитных памятников.
-- Ну, у нас есть еще обелиск, -- коварно вставляю я.
--Почему же вытогдасами не продаете? -- задыхаясьот возмущения,
спрашивает Генрих.