– Искать, – сказал он. – Если тут замешана магия, надо идти к тому, кто в ней разбирается лучше всех и при этом не имеет отношения к университету. А именно – к Пифии.
– Нет! – нервный выкрик Ргова смешался с полузадушенным всхлипом Калиса.
Освещение в комнате было настолько тусклым, что почти отсутствовало. Сидящий за столом человек благодаря черной мантии с капюшоном напоминал плохо обработанную статую.
Стоящий у порога веснушчатый юнец, телосложением похожий на угря, выглядел куда более обыденно, большей частью за счет того, что от него на сотню метров разило кошками.
– Очень интересно, – проговорил сидящий голосом не столько шипящим, сколько шуршащим, как удавка из очень дорогого шелка. – Я надеюсь, что ты ничего не добавил от себя?
– Нет, господин.
– Тогда можешь идти
– А? – в глазах юнца мелькнул некий блик, наводящий на мысли о золотых монетах.
– Я что-то забыл?
– Нет, господин.
– Вот и прекрасно. И прикрой дверь, а то дует.
Оставшись в одиночестве, закутанный в мантию человек и не подумал скинуть с головы капюшон.
– Ну что же, – сказал он, – проверим, сколько наврал Рыжий Кошатник. Если много, то завтра он проснется с первоклассной чесоткой, если мало – золота в его карманах станет больше.
Мага, привыкшего скрывать лицо, хорошо знали в самых разных частях Ква-Ква, к его услугам прибегали и в трущобах, и на Сырой улице, где обитали богатые и знатные горожане.
Но те, кто знал его по имени, давно покоились в могиле, и это чародей по прозвищу Скрытный считал главным профессиональным достижением. Он занимался делами, где излишняя огласка только вредит, и поэтому неумолимо стремился к тому, чтобы живых существ, видевших его без капюшона, становилось меньше и меньше…
Имелся, правда, университет, чьи преподаватели, запомнившие тощего, вечно недовольного и крайне самолюбивого студента с прыщами на физиономии, были Скрытному не по зубам.
Ему оставалось только злобно шипеть и мечтать о том дне, когда он покажет «этим выскочкам».
– Посмотрим-посмотрим, – Скрытный поднялся из-за стола и извлек из стоящего у стены шкафа несколько штуковин, напоминающих изогнутые железяки, покрытые какими-то закорючками.
Взглянув на них, задумался бы не только студент МУ, но и иной практикующий маг.
Ум Скрытного напоминал фанатичного любителя низкопробных фильмов ужасов. В те разделы оккультного знания, где остальные маги зажмуривались, лишь изредка открывая один глаз и мечтая, чтобы все поскорее закончилось, он вглядывался очень внимательно, не забывая бормотать довольным голосом: «О, сколько крови…» и «Какой красивый укус…»
В темных и мерзких направлениях колдовства Скрытному не было равных.
По крайней мере, он сам на это скромно надеялся.
Маг сложил из железяк что-то вроде рамки для картины и, поставив ее на стол, принялся бормотать и размахивать руками. Внутри рамки появились мечущиеся искры, из мельтешения разноцветных точек выплыло изображение большой, плохо освещенной и грязной комнаты.
Кое-кто из обитателей Нор узнал бы в ней «Пельменную».
Изображение двигалось: хозяин за стойкой полировал кружки, в углу кого-то били, убийцы играли в крестики-нолики. Скрытный пыхтел и сопел от напряжения, вытянутые руки его дрожали.
Но когда дверь «Пельменной» открылась, маг забыл о том, что на носу висит капля пота, что спина ноет от напряжения, а заклинание Телепатического Видения извивается, норовя рассеяться.
– Невероятно, – голос Скрытного звенел от возбуждения, – такой шанс! Такой шанс! Ор-р-ргх-х!
Заклинание вывернулось и удрало, напоследок тяпнув мага за пальцы, но это было уже не важно.
– Теперь я им всем покажу! – гордо распрямившись, Скрытный воздел руки к небесам, точнее, к грязному потолку и к несколько озадаченному таким поворотом событий таракану. – Я подчиню этого демона и отомщу за все! За издевательства на занятиях, за насмешки, за провал на прошлых выборах и за ту кружку с утенком, что у меня разбили на первом… или на втором?.. курсе!
О том, что демона нужно еще поймать, маг, захлебнувшийся в фонтане радости, в этот момент просто не думал.
* * *Зубост Дерг, верховный жрец Бевса-Патера, Отца Богов (звание номинальное), редко вставал раньше полудня. Он искренне полагал, что с обычными делами, вроде утренней службы, справятся и помощники, а глобальные решения, типа утверждения окончательной редакции «Пятого Отечческаго Паслания», немного подождут без всякого вреда для себя.
Но в это утро Зубост Дерг искренне жалел о том, что не поднялся с рассветом.
Верховному жрецу снился кошмарный сон, реалистичный, как воткнутый в грудь меч, и вырваться из него не получалось, несмотря на все усилия.
Во сне Зубост Дерг находился в храме, в том самом, где обитал более полувека и в котором знал все закоулки. Но стены были голыми, без привычных глазу занавесей, а на том месте, где положено располагаться статуе Бевса-Патера, Отца Богов (звание номинальное), клубилась некая темная фигура.
Рассмотреть ее не удавалось, и это только нагнетало ужас.
Верховный жрец стоял, будучи не в силах пошевелиться и даже отвести взгляд, обливался холодным потом, клялся всеми священными именами, что с завтрашнего дня начнет вставать рано и делать зарядку. В громадном и пустом зале трепыхались едва слышные шепотки, норовили втиснуться в уши:
– Зло придет… – убеждали они, – и мрак воцарится… и ты будешь поклоняться нам!
– Нам! Нам! Нам! – завибрировало в углах эхо.
Шепотки превратились в рев, голову резануло болью, и Зубоста Дерга со скоростью стартующей с подводной лодки ракеты вышвырнуло из глубин сновидений на поверхность реальности.
В смятые, пахнущие потом простыни.
Несколько минут Зубост Дерг лежал неподвижно, вслушиваясь в грохот сердца, затем помянул Бевса-Патера, Отца Богов (звание номинальное), и принялся выбираться из кровати.
Дверь спальни открылась, и внутрь заглянул жрец-стилист.
– Ой, ты уже проснулся? – сказал он томным голосом. – Хорошо. Тут принесли эскизы новой мантии, надо взглянуть…
– Конечно, сейчас, – пробурчал Зубост Дерг, теребя себя за бороду.
– Сейчас так сейчас, – жрец-стилист повернул голову, – эй, ты, мазила, заноси свои картинки…
– Проваливай! – рявкнул Зубост Дерг. – Не до тебя мне!
Жрец-стилист, отличающийся понятливостью оглушенного барана, распахнул подведенные глаза и округлил заляпанный помадой рот.
– О? – сказал он удивленно.
– Вон!
– А!
Жрец-стилист исчез, как демон после удачного экзорцизма.
Зубост Дерг постоял мгновение, а затем решительно принялся натягивать старую коричневую мантию, совершенно не модную, с заштопанной дыркой на левом локте и обтрепавшимся подолом, но зато любимую.
Да, большую часть жизни верховный жрец Отца Богов проводил в обычных человеческих занятиях – интригах, увеселениях, молитвах, чревоугодии, но все же он являлся служителем бога.
И прекрасно мог отличить обычный сон от… не совсем обычного.
Когда Зубост Дерг вышел из спальни, жрец-стилист испуганно шарахнулся в сторону, а дежурный жрец, некогда служивший в армии, по старой привычке вытянулся и щелкнул каблуками.
– Собрать всех братьев в главном зале, – велел Зубост Дерг.
Дежурный жрец судорожно кивнул и умчался в коридор, откуда донеслись крики, звон и топот.
Когда верховный служитель Отца Богов добрался до главного зала, все братья, от престарелого отца Шлепа до младшего зажигальщика курительных палочек, находились там.
Громадная статуя Бевса-Патера с некоторым удивлением взирала на столпотворение.
– Братья, – сказал Зубост Дерг, небрежно опершись на торчащий… э… атрибут бога, – сегодня мне приснился сон…
– Бывает, – прошептал кто-то из жрецов постарше, – когда на ночь баранины переешь, такое привидится…
Зубост Дерг взглядом сжег его в пепел, повесил, четвертовал и кастрировал.
– Это был не обычный сон! – сказал он громко. – Могучий владыка Бевс-Патер послал мне знак!
Верховный жрец коротко пересказал жуткое видение, и зал наполнился дружным гомоном:
– Ишь ты, зло придет? Это что, богомерзкие гномы захватят город?
– Молиться, молиться и молиться!
– Брехня…
– Что это значит?
– …пора бежать!
– Надо обратиться к магам.
Зубост Дерг нашел взглядом того, кто произнес последнюю фразу, и сделал мысленную отметку завтра выгнать этого человека из храма: дуракам не место среди служителей Отца Богов.
Нельзя сказать, что жрецы особенно не любят магов (хотя откровенно не понимают, за что любить этих самолюбивых болванов). Просто те и другие ведут себя как обитающие в одной квартире близкие родственники, затеявшие мелкую подрывную войну и не признающиеся в том, что зависят друг от друга.
Обратиться к магам жреца могли вынудить лишь самые крайние обстоятельства, и пока они не наступили – это Зубост Дерг ощущал не только шкурой, но и почему-то селезенкой.