– Что ж… – вздохнул он. – Тогда давай завтра пообедаем вместе. Вечером мне надо быть в Москве. Решу кое-какие вопросы, и в Лондон. Если все-таки надумаешь…
– Встретимся завтра, – заверила я. – Я позвоню.
Мы простились, я вернулась к остывшим котлетам и новостям, которые вскоре закончились. Я было начала смотреть какой-то фильм, но чужая неустроенная судьба интереса не вызвала, со своей не знаешь, что делать. Я достала мобильный и принялась вертеть его в руках, пытаясь сообразить, который час на Мальдивах. Заглянула в Интернет, а потом, наплевав на возможный, точнее более чем вероятный, недружественный прием, набрала номер Владана. Сообщу ему о трупе. Он должен знать, что в родном районе происходит…
Мобильный Владан отключил. И я заревела от досады. Когда он со своей красоткой укатил, не ревела, а сейчас нате вам… Ничего, ничего, справимся. Займемся расследованием, это лучше, чем слезы лить. Он вернется, и я ему доложу о своих успехах… если они будут. Может, мне в самом деле в Лондон податься?
В девять утра я была в офисе. Жаль, моих стараний никто не оценит. Села за стол и попыталась набросать что-то вроде плана. Первым делом надо взглянуть на место преступления, потом поговорить с бабками. Зайти к Егору… или наоборот, сначала к нему зайти, и уже с ним к бабкам. В этом случае они будут куда сговорчивее… Вопрос, согласится ли Егор идти со мной. Должен согласиться, если я ему нравлюсь. Пользоваться чужим расположением не очень-то достойно… Ладно, начнем с места преступления. И я отправилась к седьмому дому по улице Красина.
Заградительные ленты так и остались, калитка была опечатана, рабочих не наблюдалось, впрочем, какие рабочие, если проход закрыт. Правда, одна живая душа вскоре обнаружилась. Мужчина в комбинезоне, видимо сторож, сидел возле строительного вагончика и курил, поглядывая по сторонам. Вагончик находился метрах в десяти от калитки, дальше по улице, занимая часть тротуара. Вряд ли сторожу что-то известно об убитом. Выходит, явилась я сюда совершенно напрасно. Да, сыщик из меня что надо…
Я немного потопталась на углу, отметив, что расположение дома заслуживало внимания. Два переулка сходились в этом месте, плавно переходя в улицу Красина, которая делала здесь замысловатый изгиб. Справа три дома по одной стороне, на противоположной – пустырь, успевший давно превратиться в свалку. Слева улица выглядела вполне прилично, дома старые, но еще крепкие. Ландшафт тут холмистый, и седьмой дом, от которого теперь остались лишь воспоминания и свеженькое уголовное дело, находился как раз на вершине одного из холмов. Из окон второго этажа, должно быть, открывался неплохой вид, в том смысле, что прилегающее пространство хорошо просматривалось. Может, поэтому Олег Кириллов здесь и оказался? За кем-то следил? Скоропалительное заключение. Отправляясь следить за кем-то, не берут с собой рюкзак с одеждой, паспорт и всю свою наличность. Я ничего не знаю об убитом, а уже вовсю фантазирую.
Я продолжала оглядываться, и вскоре стало ясно, что место давней трагедии интересует не только меня. На проезжей части появился серебристый «Мерседес». Я бы не обратила на него внимания и уж точно не придала бы значения его появлению, но он остановился в нескольких метрах от строительного вагончика. Из машины вышла женщина, молодая, высокая и очень эффектная. На ней было белое платье в крупный красный горох, на ногах босоножки на высоченном каблуке. Светлые, до середины спины, волосы очень хороши, они блестели на солнце, точно золото, завиваясь кольцами. Природа женщину не обидела, а парикмахер у нее был отличный. Ярко-красная помада на пухлых губах, глаза скрывали солнцезащитные очки, усыпанные стразами. На мой взгляд, их было многовато, да и платье я не сочла бы для себя подходящим, но на ней оно смотрелось роскошно. В общем, при некоторой вульгарности (назовите это завистью, если угодно), блондинка впечатление производила, мужчины, должно быть, подолгу смотрели ей вслед. Однако сейчас улица была пуста, не считая меня и сторожа, который сидел на ступеньке вагончика со скучающим видом, но вдруг встрепенулся, сообразив, что красотка направляется к нему. Я тоже к нему направилась, теперь мы с женщиной шли навстречу друг другу. Вагончика она достигла раньше.
– Вы здесь работаете? – спросила довольно громко, обращаясь к мужчине. Тот кивнул и, видимо, не зная, как себя вести, поднялся и теперь стоял, переминаясь с ноги на ногу. – Где его нашли? – понизив голос, задала женщина вопрос.
– Кого? – переспросил сторож и тут же ответил, сообразив, о ком она: – Говорят, в подвале.
– В подвале… – повторила блондинка. – И документы при нем были?
– Говорят…
– Но они ведь не знают точно…
– Чего не знают? – спросил сторож.
– Тот ли это человек. Ведь опознать его невозможно.
Я как раз поравнялась с женщиной и решила, что могу поучаствовать в разговоре.
– После экспертизы все выяснится.
Женщина взглянула на меня и нахмурилась, а потом, не говоря ни слова, вернулась к своей машине. Минута, и «Мерседес» уже скрылся в переулке. Само собой, на номер я внимание обратила, а теперь еще и записала, чтоб не забыть.
– Странная дамочка, – проворчал сторож.
– Любопытная, – пожала я плечами. – К вам, наверное, многие с расспросами пристают?
– А чего ко мне приставать, я знать ничего не знаю. Прихожу к восьми, когда работа закончена, а вчера и вовсе не моя смена была. Утром позвонили, сказали – заступай, теперь неизвестно когда стройка начнется, ну и про труп рассказали. А вы из газеты, что ли? – спросил он с подозрением.
– Нет. Я тут по соседству работаю, вот и решила взглянуть.
Дядька крякнул и опустился на ступеньку, а я пошла себе дальше. Блондинку могло привести сюда любопытство. Услышала в новостях о находке и приехала сюда? Тоже где-то неподалеку работает? Очень сомнительно. Во-первых, раньше я ее тут не встречала, а район тем и отличался, что здесь все на виду, а во-вторых, вряд ли она вообще где-то работает. В любом случае в таком платье в офис не ходят, если это не модный дом или не редакция глянцевого журнала, но их здесь точно сроду не водилось. Значит, пожаловала она сюда специально, а для этого праздного любопытства все-таки недостаточно. Возьмем блондинку на заметку и для начала выясним, кто она такая. Номер машины есть, а значит, задача вполне осуществимая.
К бабкам я отправилась одна, в последний момент решив, что обойдусь без участкового. Начать собиралась с тети Маши, то есть Марии Семеновны, с ней я познакомилась за несколько дней до отъезда Владана. Бабка пришла жаловаться на пацанов, которые терроризировали ее кота. Стоило коту появиться на улице, как кто-то из шалопаев принимался улюлюкать и даже швырять в него камнями. Кот был очень толстым и оттого неповоротливым. Дома ему, по словам бабки, тоже покоя нет, он любил подремать на подоконнике, а мальчишки, проходя мимо, дубасили по стеклу кулаком (жила тетя Маша на первом этаже), кот вздрагивал и старушка, само собой, тоже. Человек несведущий мог бы удивиться наивности бабки, явившейся к Владану с подобной просьбой. Но я-то уже кое-что понимала в здешней жизни и оттого удивляться не спешила. Владан бабку выслушал, после чего отправился в соседний двор, где в полуразвалившейся беседке обреталась местная шпана. Я взялась его сопровождать, в основном, конечно, от безделья. Опять же, с педагогическими приемами Владана я была не всегда согласна и лелеяла в душе надежду, что при мне он проявит сдержанность. При нашем приближении заводила в компании поднялся, степенно протянул Владану руку, которую тот со всей серьезностью пожал. После чего отрок спросил:
– Бабка Маша жаловаться приходила?
Сарафанное радио работало здесь отменно. Владан молча кивнул, а отрок поморщился:
– Да не трогали мы ее кота… Руслан в шутку сказал, что в шашлычную его отнесет… Слышал прикол: «Купи пять беляшей и собери кошку»? Ну вот… а бабка взаправду подумала и теперь со своим котом носится. Веришь?
– Верю, – кивнул Владан. – К бабке сходи и извинись, чтоб не нервничала. А еще лучше, сделай что-нибудь полезное. Возле ее подъезда скамейка сломана, надо бы починить. Я сказал, починить, а не свистнуть у соседей и поменять на сломанную… Короче, сам подумай, чем бабку задобрить.
Парень скривился еще больше, но возражать не посмел, моему работодателю здесь никто не возражал, хотя и по очень разным причинам. Мы вернулись в офис, а на следующий день бабка вновь пришла, но уже с яблочным пирогом и благодарностью. Владан от пирога отказался и смылся под благовидным предлогом, а мы часа два провели с тетей Машей за приятной беседой. Вскоре я познакомилась и с ее подругой, Любовью Васильевной, и теперь очень надеялась, что старушек память не подведет и кое-что о пропавшем некогда Олеге я узнаю. По дороге я заглянула к Ашоту, у него был небольшой магазин и рядом кондитерская. Если вы не пробовали его пирожных, значит, в жизни вам не повезло, а если попробовали, будете возвращаться сюда снова и снова. По определению Тамары, они такие вкусные, что можно ум отъесть. Должно быть, понимать это надо так: наплюешь на все диеты и вообще на здравый смысл и станешь питаться одними пирожными. Бабки с Ашотом не дружили, обзывали нехристем, кондитерскую и магазин принципиально обходили стороной. Но та же Тамара сообщила, что Любовь Васильевна не раз засылала кого-нибудь из мальчишек за сладостями, а сдачу предлагала оставить себе в обмен на молчание. Но, как я уже сказала, здесь ничего не утаишь. Жизнь в этих местах сложна для понимания, хотя Владан утверждал, что она, напротив, простая и ясная, оттого он здесь и чувствует себя распрекрасно. Наверное, у нас разные представления о простоте. Район давно облюбовали приезжие из бывших союзных республик, нелегалов тоже хватало. Немногочисленные аборигены их не жаловали, кто мог, давно сбежал отсюда. На законы тут поплевывали, но никакой анархии и в помине не было. Здешний мир строился на идее справедливости, однако понималась она весьма своеобразно. Свистнули у тебя кошелек – сам виноват, рот не разевай, но если вора схватили за руку и как следует отдубасили – виноват уже он, нечего попадаться. Даже если украл сто рублей, а здоровье подорвал на тысячу. Твои риски. Поначалу я пробовала тут кое-кого вразумить, Владана или ту же Тамару, но быстро поняла, что это бесполезно. В чужой монастырь, как известно, со своим уставом не ходят.