Владимир Ильин Последний гвоздь
Так, а теперь мне нужен гвоздь… Где же он, гад?.. А, вот, в дырку за подкладку кармана провалился. Иди-ка сюда, мой драгоценный!..
Я поднес его к самому носу и оглядел со всех сторон так, будто никогда в жизни не видел гвоздей. Хм, гвоздь как гвоздь. Трехдюймовый, с массивной шляпкой, из нержавеющей стали. Из тех, что на любой стройке буквально валяются под ногами. Потому что стoят они – копейки.
Но для меня данный экземпляр представлял особую ценность. И не потому, что стоимость его многократно возросла в результате транспортировки на расстояние в десятки миллионов километров.
Им я должен был закончить работу длиной почти в десять лет.
Десять лет адского труда в стоградусные морозы, в песчаные бури, почти без отдыха и выходных – и всего один гвоздь.
Сто с лишним человек, полегших костьми на этой проклятой стройке, – и всего один гвоздь.
В моей жизни было немало моментов, когда душа выворачивалась наизнанку, но никогда я не распускал нюни. А сейчас, вертя в сведенных судорогой пальцах этот последний гвоздь, я чувствовал, как на глаза мои сами собой наворачиваются слезы.
Неужели сейчас все закончится и больше не надо будет думать о том, чтo предстоит сделать завтра?! И неужели только этот тонкий кусочек стали отделяет меня от свободы, от Земли, от жизни?!..
Ладно, расслабься. А то, чего доброго, от предвкушения счастья отбросишь копыта. Как наркоман, дорвавшийся до «травки» после долгого воздержания.
Я не глядя нашарил рукоятку молотка и принялся за дело. Последнее мое дело на Марсе.
Как всегда, пришлось попотеть. Вбивать гвозди в условиях малой силы тяжести – занятие, подходящее только для мазохистов. Потому что даже самый могучий удар молотком (а точнее, кувалдой, с учетом размеров) продвигает гвоздь не больше чем на миллиметр. Вот и прикиньте, сколько ударов потребуется, чтобы вогнать в металлопластовую плиту трехдюймовый гвоздь, даже если все эти удары придутся именно по гвоздю, а не по вашим пальцам…
Конечно, если бы мы были обычными работягами, то те, кто снаряжал нашу бригаду, наверняка позаботились бы включить в комплект оборудования всякие крутые инструменты. Например, монтажные пистолеты. Чтобы мы тут не махали кувалдой до умопомрачения, словно дистрофики, вознамерившиеся стать здоровее Шварценеггера.
Но пистолетов нам не дали. Видно, побоялись. Пистолет – он ведь и на Марсе пистолет, а что монтажный – так это еще с какой стороны посмотреть… А вдруг нам пришло бы в голову выстреливать гвозди не в стройматериалы, а друг в друга?
И возмущаться этим – голяк. Спасибо, что хоть молотки да лопаты доверили. Хотя и младенцу ясно, что в качестве оружия может служить любой инструмент. А в отсутствии такового – кулаки, когти, зубы и прочие части тела. И если бы, например, мне вздумалось замочить своих коллег по строительству, то мне не потребовались бы ни кувалды, ни отвертки, ни, тем более, электропилы. Я обошелся бы и своими штатными кулаками, и действовал бы ими без особых ухищрений. По принципу: один удар – один труп. Просто надо знать те точки на теле, попадание в которые надежно отделяет душу от тела. А еще для этого требуются молниеносная реакция и хладнокровие.
Всего этого мне когда-то было не занимать. И промахов у меня никогда не было, и добивать никого не приходилось.
Вот поэтому-то я сейчас и забиваю здесь свой последний гвоздь…
Чтобы отвлечься от тошнотворно-однообразной работы, лучше всего думать о чем-нибудь своем. За десять лет я этому успел научиться.
Но сейчас, осыпая свирепыми ударами непослушный гвоздь, я не мог ни на чем сосредоточиться. Мысли мои плясали, как руки у конченого алкаша. Слишком долго я запрещал себе думать о том, что будет через полгода, через год, через пять лет. Какой смысл было бы загадывать так далеко, если каждый день было не известно, выживешь ли ты сегодня или сдохнешь?! Зато теперь, когда туманное будущее стало реальностью, ранее задушенные мечты и желания нахлынули и затопили меня с головой…
А гвоздь, как назло, не хотел влезать в плиту.
Словно не хотел, сволочь, чтобы я считал себя победителем.
Мало того, что он отказался лезть в плиту, так еще и посмел гнуться то в одну, то в другую сторону, как пластилиновый.
Что за черт? Бракованный он, что ли?
Отложив кувалду, я вновь принялся придирчиво изучать стального бунтаря.
И тут в моей голове вдруг сверкнула блестящая идея.
А может, ну его к черту, а?
В конце концов, что такое – какой-то несчастный гвоздь? Можно подумать, что без него крыша рухнет. Между прочим, в эти плиты вбито уже несколько десятков таких гвоздей. Так что никто и не заметит нехватку одного из них. А дырку в плите можно замазать термостойкой мастикой – и все будет шито-крыто.
Так что ж я долблюсь с этим гвоздем, словно на нем белый свет сошелся клином?
Пора бросить молоток и спускаться вниз. Ребята, наверное, уже вовсю празднуют окончание пахоты.
Тут я вдруг обратил внимание, что в поселке не слышно ни скрежета пил, ни ударов молотком, ни других звуков, свидетельствующих о том, что, кроме меня, кто-то еще работает.
Интересно, а почему тогда никого не видно? Куда они все подевались после того, как сделали последний мазок кистью, вбили последний гвоздь, закрутили последний шуруп? Не телепортировали же их отсюда на Землю?!..
Я повертел головой в разные стороны.
Пусто.
Только ровные ряды новеньких крыш, уходящие к самому куполу. Да покатые, блестящие на солнце спины оранжерей.
А еще повсюду – нагромождения всякого строительного мусора. Вот, кстати, чем еще придется заняться напоследок. Прораб наверняка заставит все убрать и вообще навести порядок на «объекте», как он до сих пор по привычке называет возведенный нами поселок.
Ну, да это уже не работа, а баловство будет. Ликвидировать последствия строительного аврала, даже длиной в несколько лет, – это не строить. За несколько часов можно управиться.
Главное – что каторжный труд, от которого остаются лишь кровавые мозоли на ладонях, непроходящая боль во всем теле и отупляющая пустота в мыслях, уже позади.
Вот если бы мне еще последний гвоздь забить, то тогда с чистой совестью можно было бы доложить Прорабу, что я выполнил свою задачу.
Но если сейчас все бросить и сдаться этому кусочку стали, то придется соврать. А чтобы врать нашему Прорабу, надо быть или заскорузлым наглецом, или наивным дурачком. Потому что он глянет пронзительно на тебя из-под своих тяжелых, набрякших век, а потом перекосится всем своим лицом и выдаст неповторимым хрипловатым голосом одно только: «Э-э-эх!..» – и тебе вдруг, непонятно почему, станет так стыдно, как не бьвало никогда раньше, хотя поводов для стыда в твоей жизни было больше, чем блох в бродячей собаке…
Трудно все-таки обманывать человека, которому ты обязан жизнью. А Прораб – именно такой человек для каждого из нас. И хорошо, что мы десять лет назад поверили и подчинились ему. Не все, конечно. Такие, как Скворешник и его дружки, так и не смогли врубиться, что в нашей ситуации работа – это жизнь. “Это западлo! – орали они, брызжа слюной, в лицо Прорабу. – Никогда мы не мантулили и мантулить не будем, как какие-нибудь дурдозели вшивые! Козырные не горбят, понял?”…
Ну и чего эти фраеры добились своими воплями? Лежат теперь под толстым слоем оранжевого песка и не увидать им уже никогда ни Земли и ни Марса…
Ну все, хватит о покойниках… Надо про что-нибудь более веселое шевелить рогами. Например, куда мне податься, когда нас привезут на Землю. И как жить дальше?
А черт его знает! Один ведь я, и нет у меня во всей Солнечной системе ни родни, ни корешей. Нет, знакомые-то, конечно, есть, только вот дружбанами их никак не назовешь. Работодатели бывшие, мать бы их за ногу!.. Да и где они сейчас? Половина из них, наверное, очередной срок мотает. А другая половина, естественно, – на том свете. В нашем деле долгожительство не светит. Не все же только тебе других заземлять. Рано или поздно, и тебя грохнут. Причем, как правило, свои же. И совсем не обязательно в качестве наказания. Иногда это делается чисто ради профилактики. В целях обновления и ротации кадров, так сказать…
Не-ет, вот вернусь на Землю – и с меня хватит. Пошлю подальше все эти прелести преступной жизни в виде прокуренных кабаков, где раскрашенные шлюхи трясут со сцены голыми сиськами, все эти малины с их наркотой и вечным страхом шухера, всех этих проституток, сутенеров-гомиков, крестных отцов с золотыми зубами, угнанные тачки, липкие от чужой крови бабки, сволочей-ментов, не считающие тебя за человека…
Завяжу с прошлым так, что никому не развязать.
Буду жить, как все нормальные люди живут. Теперь-то мне нечего бояться, что работу не найду. Спасибо Прорабу – многому научил. Десять строительных специальностей – это вам не по чужим карманам шарить и не фраеров в темных подворотнях пришивать. А строители на Земле всегда были и будут нужны…