— Я не имею привычки наблюдать за соседями, — сурово выговаривала ему дама.
Дверь напротив была открыта, оттуда тоже доносились голоса. Артем посторонился, пропуская меня вперед, я вошла, ожидая увидеть Валерку. Так уж выходило, что мы непременно встречались возле трупа. Но сегодня традиция была нарушена, оказалось, Валера уже уехал. Упитанный мужчина с усами повернулся и, увидев меня, вздохнул.
— Ольга Сергеевна, рад вас видеть, — сказал он, а я подумала, что радоваться тут особо нечему.
Тут из комнаты появился Новиков, поздоровался с Артемом за руку, кивнул мне.
— Луганская Светлана Геннадьевна, убита сегодня около десяти часов. Соседка обратила внимание, что дверь в квартиру приоткрыта. Позвонила, никто не ответил, тогда она вызвала милицию. Прибывшая бригада обнаружила в спальне труп. Ваша визитка лежала рядом с телефоном на прикроватной тумбочке. Я подумал, что вы… что вам, возможно, знакома эта женщина. В любом случае я обязан задать вам несколько вопросов.
Говорил он так, точно извинялся. Вешняков кивнул, и я тоже, после чего вслед за мужчинами вошла в спальню, большую комнату с одним окном. Легкие шторы, дорогой ковер возле камина, камин из белого мрамора, очень удачная имитация настоящего. Ложе, язык не поворачивался назвать его кроватью, с шелковым бельем, все очень стильно и красиво. Вид этот портил труп. Женщина свесилась с постели, длинные волосы касались пола, нижняя часть тела прикрыта простыней. Лица не видно, затылок разворочен выстрелом в упор, на полу лужа крови, пальцы правой руки тоже в крови.
— Черт, — сказал Артем. Трупы он, как и я, не выносил.
— Убита двумя выстрелами. Первый — в грудь, второй — в затылок. Похоже на работу профессионала.
— Похоже, — пробормотал Артем.
Я перевела взгляд на портрет, висящий над камином. Портрет был довольно посредственным. Наверняка кто-то из местных художников, любителей работать по фотографии за очень скромные деньги. Блондинка в полный рост рядом с вазоном с цветами, кажется, незабудками, сразу и не разберешь. Портретом это назвать трудно, но сходство с оригиналом было. И платье то самое, в котором я видела ее на приеме.
Я смотрела на портрет и с тоской думала: судьба вновь преподносит мне сюрприз. Дамочка что-то болтала о собственном убийстве, и вот она лежит с пулями в груди и затылке.
— Ты ее знаешь? — понаблюдав за мной, спросил Артем.
— Виделись вчера на приеме.
— И ты ей дала свою визитку?
— Нет. Не знаю, откуда у нее моя визитка, но дело не в этом. Девушка сказала, что пришла на прием, чтобы встретиться со мной.
— Что она хотела? — проявил интерес Артем.
— Чтобы я нашла ее убийцу.
Мой подробный рассказ занял минут двадцать. Артем хмурился, а Новиков смотрел с недоумением. В самом деле история какая-то дурацкая.
— В любом случае стоит поговорить с ее любовником, — закончила я. — Кто-нибудь из соседей видел здесь мужчину?
— Соседи утверждают, что жила она одиноко.
Послушать их, так к ней вообще никто не ходил. Да и она сама нечасто здесь появлялась. По крайней мере, свет в окошках по вечерам горел редко.
— Очень интересно, — вздохнул Артем. — Значит, есть еще квартира. Ее или любовника, где они встречались.
— Ага. Но это не все. Вот, взгляните.
Новиков приблизился к трупу, приподнял правую руку и отвел в сторону, на паркетном полу кровью были выведены какие-то значки.
— Что это? — присев на корточки, удивился Артем.
— Девушка пыталась что-то написать.
— С пулей в затылке? — влезла я.
— Сначала он выстрелил в грудь, она была еще жива и попыталась что-то написать, и тогда он выстрелил ей в затылок.
— А надпись оставил? — усомнился Артем.
Мы присматривались к значкам, похожим на иероглифы.
— Вроде буква "н", — кивнула я на первый значок.
— А это что? Вроде "п", — в свою очередь, высказал предположение Вешняков.
— Я на всякий случай перевел их на бумагу, — сообщил Новиков, кивнув на тумбочку, — Тут все фотографировали. И эту надпись тоже.
— «Нп», — нахмурился Артем. — Я, конечно, не знаток русского языка, но, по-моему, такого слова просто не существует.
— На "н" это все-таки мало похоже, — вслух подумала я, — но с остальными буквами вообще никакого сходства, значит, все-таки "н". А вот это может быть не "п", а "и", к примеру. Почему нет?
— Допустим. «Ни» — что это такое?
— Имя, конечно, — удивился Новиков. — Или фамилия убийцы. То есть она пыталась его написать, но не успела, он ее застрелил.
— По-твоему, это выглядело так: некто является сюда, стреляет девушке в грудь и наблюдает, как она пытается что-то написать.
— Необязательно, — вздохнул Новиков. — Он стреляет, а потом, к примеру, что-то здесь ищет. Видит, что девушка еще жива, подходит и стреляет в затылок.
— Причем эти каракули ничего общего с его именем не имеют, — добавил Вешняков. — Иначе он бы их не оставил. О чем собиралась нам сообщить убитая, можно лишь догадываться.
— Надо как можно скорее узнать, кто был ее любовником, — напомнила я. — Она подозревала его в том, что он собирается ее убить. А еще говорила о готовящемся преступлении, с ее точки зрения, он использовал ее как орудие.
Мужчины переглянулись.
— Ничего особенного пока не произошло. По крайней мере, ни громких убийств, ни крупных ограблений.
— Значит, он решил подстраховаться и избавиться от нее раньше.
— Интересное кино, — протянул Артем.
— Вот именно, кино, — поддакнула я. — Все это по-киношному глупо: таинственный любовник, наш дурацкий разговор… Одно скверно: девушку убили. А это значит, что не все в ее рассказе выдумка.
— Да, с таким доказательством не поспоришь, — кивнул Новиков на труп.
Я садилась в машину, когда позвонил Дед. Убийство произвело на меня впечатление, в результате я потеряла бдительность и ответила на звонок.
— Где ты? — сурово поинтересовался мой старший товарищ.
— Неподалеку от центрального универмага, — миролюбиво сообщила я и в ответ услышала:
— И что тебе там понадобилось в такое время?
— Труп, — вздохнула я.
— Это ты так шутишь? — возвысил он голос, хотя должен был знать, что шутить так мне не придет в голову.
— Убили девушку. Ту самую, с которой я познакомилась на приеме.
— Кто убил, за что?
Только Дед способен задать такой вопрос. Я бы с удовольствием послала его к черту, но вместо этого терпеливо ответила:
— Не знаю, но хотела бы знать,
— То есть ты, по обыкновению, собираешься ввязаться в расследование? Если тебя так занимают трупы, иди работать в милицию. У них что ни день, то труп.
Стало ясно, Дед не забыл недавнюю встречу с Тагаевым и сейчас вымещал на мне свое дурное расположение духа, а тут уж все равно, к чему придраться.
— Девушка меня заинтересовала. К тому же она говорила о готовящемся преступлении…
— Короче, твоему Вешнякову работать лень, и он, как всегда…
— Вешняков-то здесь при чем? — обиделась я за друга. — Это даже не его дело…
— В конце концов, не худобы тебе вернуться к своим обязанностям! — рявкнул Дед и отключился.
Я поехала домой. Мысли мои в тот момент никакого отношения к разговору с Дедом не имели. Я размышляла о девушке, ее словах и надписи, которую она успела сделать своей кровью. По большому счету Дед прав, это не мое дело. Есть Новиков, вот пусть он и разбирается, кто убил и за что, но мысли мои вновь и вновь возвращались к ее словам на приеме. Становилось ясно: отмахнуться от этого дела я не смогу.
…Часов в десять утра позвонил Вешняков. Как обычно, в это время я взирала на мир без всякого оптимизма. Каждое новое утро дается мне с трудом, и лишь близость Сашки примиряет с существованием. Мы как раз возвратились с прогулки, я смотрела в окно, пила кофе и пыталась решить насущный вопрос: зачем мы приходим в этот мир? Занятие, как известно, глупое и бесперспективное. В общем, Артем выбрал не самое лучшее время.
— Хочешь новость? — бодро осведомился он.
— Не хочу, — ответила я.
— А что так? — удивился Вешняков.
— Сроду у тебя хороших новостей не было.
— А вот и есть, представлен к очередному званию. Слышь, Ольга, подполковника дают. Думал, и не доживу, а смотри, как повернулось.
— Наконец-то, — вздохнула я. — Заколебал своим нытьем.
— Отметить бы надо, а то погоны носиться не будут.
— Ты сначала получи, чего носить, а потом обмоем.
— До чего же у тебя характер скверный, — заныл он. — Если настроение дохлое, то непременно всем в округе его испортишь.
— А ты зачем звонишь в такое время, если знаешь, что нарвешься?
— Взглянул я тут на одну бумажку… Вскрытие уже произвели, и вот какая штука вырисовывается. Первый выстрел был в сердце, после него девушка скончалась сразу же. Потом контрольный, в затылок. Соображаешь?
— Девушка ничего написать не могла. Я поняла тебя правильно?