Когда я направился со своей ношей в переднюю, сзади раздался голос Вульфа.
– Что это у вас, черт возьми?
– Женщина, – ответил я и пошел дальше. Я бы оценил ее вес в фунтов сто пятьдесят, но теперь, без сознания, она показалась мне много тяжелее. Я
положил ее на кушетку и посмотрел на нее вблизи. Дыхание было поверхностным, но не хриплым. Я приподнял ее и подложил под нее две подушки. Когда
я щупал ее пульс, Вульф сказал за моей спиной:
– Вызовите доктора Уолмера.
Я обернулся. Он разговаривал с Фрицем, появившимся в дверях.
– Подождите. Я думаю, это только обморок.
– Глупости! – пробурчал Вульф. – Женщины не падают в обморок.
Этот диагноз не был новым, но основывался не на медицинских фактах, а на его личном убеждении, что женщины лишь притворяются, когда падают в
обморок. Единственным извинением он считал удар по голове. Я не обратил внимания на его замечание и проверил пульс пациентки. Он был хотя и
слабый, но опасений не вызывал. Я попросил Фрица открыть окно, а сам принес нюхательную соль. Фриц накрыл ей ноги, а я поднес флакон к ее лицу,
когда она открыла глаза. Моргнув пару раз, она подняла голову, а я положил руку ей на лоб.
– Я вас знаю, – пробормотала она едва слышно. – Значит, я все таки добралась.
– Брэнди? – спросил Фриц.
– Я не люблю брэнди, – сказала она.
– Чай?
– Я не люблю чай. Где моя сумка?
– Принесите ей кофе, – сказал я. – Что нибудь же она должна любить.
Фриц исчез. Вульф убрался от греха подальше еще раньше. Я протянул ей флакон, приказал нюхать и пошел в прихожую. Пакет лежал под вешалкой, а ее
сумка у двери. Как она сюда попала, я понятия не имел, вероятно, она выпустила ее из рук в последний момент, когда уже падала. Войдя в комнату,
я едва успел подхватить ее, чтобы она не упала с кушетки. По всей видимости, она пыталась вытащить из под себя подушки.
– Подушки существуют, чтобы их класть под голову, а вы, вероятно, не знаете этого. Дайте мою сумку.
Она повернулась на бок и, опершись на локоть, открыла ее. Бросив в нее взгляд, она хотела закрыть ее, но я сказал:
– Вот суньте туда и это. – И протянул ей сверток.
– Вы его открывали?
– Нет.
– Я знаю, что вы этого не сделали. Мне еще нехорошо. Раз вы такой великий детектив, то, может быть, скажете, что ему пришло в голову наехать на
меня? Если бы он хотел убить меня, то вышел бы и забрал мою сумку, так?
– Возможно. Если он сделал это из за сумки.
– Конечно, из за сумки. Он думал, что сверток там. В общем, все это ваша вина. Я уже месяц собиралась пришить эту проклятую пуговицу, а когда вы
сказали, что заплатите портному, это было уже слишком. Поэтому я пошла домой и пришила ее.
Она умолкла, а я положил пакет в карман пиджака.
– Где вы живете?
– Сорок седьмая улица. На обратном пути сюда я хотела поехать на автобусе, и когда шла по Сорок седьмой улице, сзади появилась машина, выехала
на тротуар и задела меня. – Она потрогала правый бок. – Удар не очень сильный, но я упала и ударилась об стену дома. Это Вульф?
Вульф стоял у двери кабинета и мрачно смотрел на нее. Я подтвердил и представил ее:
– Мисс Хетти Эннис. Она как раз объясняла мне, почему опоздала. Она вернулась домой на Сорок седьмую улицу, а когда была на пути к нам, на нее
наехала машина. И чем кончилось дело, мисс Эннис? Парень поехал дальше?
– Наверное, потому что когда я поднялась, машина исчезла. Какие то мужчина и женщина помогли мне подняться, но так как я ничего не сломала, то
смогла идти дальше.