Он расценил молчание Босха как несогласие и недовольно буркнул:
– Они сказали, что, когда приедут Эмми и Сид, их можно пропустить. Наверное, покончили с делом. Так что вы тоже можете проехать, а не топать пешком.
Босх не сразу сообразил, что речь идет о судмедэксперте и криминалисте отдела технических экспертиз. Полицейский упомянул о них так, словно эту парочку пригласили на пикник.
Босх бросил на землю недокуренную сигарету и тщательно растер подошвой. Не хватало еще в свой первый день возвращения на детективную стезю стать причиной пожара.
– Лучше прогуляюсь. Что насчет лейтенанта Биллетс?
– Пока не появлялась.
Босх шагнул к машине и через открытое окно достал кейс. Затем снова приблизился к Пауэрсу.
– Вы его нашли?
– Я. – Полицейский явно гордился собой.
– Как вам удалось открыть машину?
– У меня всегда при себе линейка. Просунул за стекло и открыл, потом заглянул в багажник.
– Почему?
– Запах. Несло так, что все стало ясно.
– Надевали перчатки?
– Нет. Не было при себе.
– До чего-нибудь дотрагивались?
Пауэрс на мгновение задумался.
– До дверной ручки, до замка багажника.
– Эдгар или Райдер сняли с вас показания?
– Нет.
Босх кивнул.
– Вот что я вам скажу, Пауэрс. Понимаю, вы гордитесь собой. Но в следующий раз не открывайте машину. Все мы хотим быть детективами, но не каждый им становится. Подобные действия осложняют работу на месте преступления, и вы прекрасно об этом знаете.
Босх заметил, как побагровело лицо полицейского и на скулах натянулась кожа.
– А я вам вот что отвечу, Босх. Если бы я просто сообщил, что обнаружил подозрительный автомобиль, от которого несет так, что в нем как пить дать спрятали жмурика, вы бы заявили: «Что там опять мудрит этот Пауэрс?» – и оставили бы труп догнивать под солнцем, пока от вашего места преступления не остался бы пшик.
– Вероятно, вы правы. Но это был бы наш прокол, а не ваш. Мы еще не успели начать, а вы уже путаете нам карты.
Полицейский разозлился, но промолчал. Босх, готовый продолжить спор, немного подождал и произнес:
– А теперь, будьте любезны, приподнимите ленту и позвольте мне пройти.
Пауэрс отступил к ленте. Босх дал бы ему на вид лет тридцать пять. Самодовольно-развязная манера бывалого патрульного. Такую манеру быстро приобретали в полиции Лос-Анджелеса, как в свое время во Вьетнаме. Пауэрс поднял ленту и, когда Босх проходил мимо, буркнул:
– Не заблудитесь.
– Постараюсь, Пауэрс. Но если что, вы меня отыщите.
* * *
Пожарная дорога была шириной всего в один ряд и заросла по обочинам кустарником высотой по пояс. По бокам разбросаны мусор и битое стекло – ответ строптивых граждан на запрет съезжать с шоссе. Босх подозревал, что по ночам дорога становилась излюбленным местом сборищ городских подростков.
Он шел, и музыка звучала все громче, но Босх так и не угадал мелодию. Примерно через четверть мили ему попалась засыпанная гравием поляна – пункт сосредоточения пожарной техники, в случае если на окрестных холмах по подлеску покатится огонь. Сегодня поляна превратилась в место преступления. Вдалеке стоял «роллс-ройс», а рядом – коллеги Босха: Райдер и Эдгар. Райдер зарисовывала в блокнот место преступления, а Эдгар делал измерения. Завидев Босха, он приветственно помахал рукой в перчатке из латекса и освободил стопор рулетки – гибкая лента скользнула в корпус.
– Гарри, где ты пропадал?
– Красил, – усмехнулся Босх. – Требовалось помыться, переодеться, убрать краски.
По мере того как он приближался, перед ним открывалась картина преступления. Они оказались на крутом склоне над Голливудской чашей. Внизу располагался круглый летний театр, и именно оттуда доносилась музыка – в уик-энд на День труда закрывала сезон филармония Лос-Анджелеса.