Тиль зажмурился.
— Так что? Будешь искать дальше?
— Да.
… и снова они летели вниз, сквозь тьму, но на этот раз их провожатый не молчал, а охотно объяснял, что к чему. Лугга узнала, что следует опасаться не губителей, а тьмы, которая внутри них, что Городу десять тысяч лет, что подземная его часть раз в сто больше надземной, но люди под землей почти не живут… лишь об одном коротышка умолчал: когда она спросила, откуда здесь подобные ему, он только ухмыльнулся.
А Тиль слушал и кивал, как будто всё знал и без объяснений.
Коротышка вел их к существу, которое называло себя Архивариусом. Оно, как предполагалось, знало ответы на все вопросы…
Но Лугга чувствовала, что не понимает чего-то очень важного.
… Архивариус был грибницей и жил у самых корней Города.
Его нити пронизывали весь Город, до самой верхушки, и поэтому он знал всё.
Архивариус не умел разговаривать, но коротышка знал, что следует делать — и, пока он возился возле огромной пористой массы, Лугга не выдержала:
— Тиль, он потребует с нас плату за все это?
Тиль как-то странно на нее посмотрел и, как ей показалось, с трудом удержался от лжи.
— Да. Но ты не беспокойся… платить буду только я. И не ему. Просто… так заведено.
— Но… мы ведь вернемся?
Он отвернулся.
— Тиль? Я боюсь, что…
— Нашел, нашел! — коротышка танцевал возле Архивариуса. — Быстрее!
И больше времени разговаривать не было.
…— Мама?
Коротышка крепко сжал ладонь Лугги, и ей оставалось только смотреть.
— Мама, это я. Я вернулся.
Конечно, это и впрямь была его настоящая мать — они были очень похожи друг на друга и внешностью, и внутренним светом. Но… она была так же слепа, как и все остальные люди в Городе.
И в кроватке перед ней лежал ребенок с такими же, как у неё и у Тиля белыми волосами.
— Пойдем! — вдруг запрыгал коротышка с нетерпением. — Она не узнает тебя, вот и славно! Может, ещё успеете уйти…
— Что? — ужаснулась Лугга. — Ты не говорил, что это опасно, трухлявый пень!
… а Тиль не слышал их. Он вглядывался в давно забытые черты, и с каждой секундой убеждался, что именно её видел во сне много раз, и не понимал, кто она такая. Он ощутил умиротворение — и, вместе с тем, какую-то странную обреченность.
"Я дома…"
— Лесные!
Голос прозвучал, казалось, сразу со всех сторон.
В окна дома заглядывала тьма, и тьма вошла в двери.
— Уходи, Лугга, — спокойно сказал Тиль. — Я отвлеку их.
— Нет, — она встала рядом с ним. — Я уйду только вместе с тобой…
… потом она поняла, кем был коротышка и остальные существа, прятавшиеся в темноте пещеры.
Лесные, попавшие в Город и проигравшие сражение с Тьмой.
Лешие — сломленные, изуродованные, почти что убитые.
И сердце её сжалось от горя…
Но это было уже после того, как она и Тиль бросили вызов той силе, что овладела Городом и правила им вот уже многие тысячи лет.
Они вспомнили все, чему учила их Дана, и собрали весь свет в своих душах…
"Ты останешься здесь, — шептала тьма.
Много лет назад тебя украли, но ты вернулся — я знала, что так и будет, потому что никто не может спастись от меня.
Я войду в твою душу тоской по утраченному детству и горечью обиды на всех Лесных — и ты станешь моим навсегда.
Так будет!"
"Я вернулся, — ответил Тиль.
Я вернулся, чтобы встретиться с тобой лицом к лицу и понять, кто я такой на самом деле. Мне нет пути, пока за спиной стоишь ты.
Поэтому ты уйдешь отсюда навсегда.
Так будет!"
И вдвоем с Луггой они стали ослепительно яркой звездой, чтобы проникнуть в сердце тьмы и выжечь его…
— … я вижу тебя.
Тиль коснулся её лица кончиками пальцев. В её глазах стояли слезы, а его фигура расплывалась и мерцала.
— Так странно… это сон?
— Нет. Я вернулся через много лет, чтобы сразиться с тьмой… я не смог её победить до конца, но всё же теперь тебе будет легче жить здесь… с ним.
— Ты останешься?
Он молчал.
— Ты не останешься…
— Не плачь, прошу тебя!
— Это сон, это всего лишь сон… ты снился мне столько раз за эти годы…
Обнявшись, они плакали оба.
— Я не могу остаться. Теперь ты разрешишь мне снова уйти? Я должен был знать, что ты мне разрешаешь…
— Разве у меня есть выбор?
И они молчали, пока время не истекло.
— Я не вернусь в Лес, — сказал Тиль, и его лицо наконец-то стало спокойным.
— Мы пойдем вместе, — ответила Лугга.
Дорога перед ними уходила вдаль за горизонт; Лес и Город остались позади.
— Я пойду за тобой хоть на край света…
Он улыбнулся.
"Я пойду с тобой хоть на край света, — повторила Лугга про себя. — Тысячу городов я пройду, потому что люблю тебя…"
Дана была права, тысячу раз права. "Ты должна догнать его, — сказала Владычица. — Тиль станет Лесным Царем после меня, и я хочу, чтобы призраки прошлого оставили его навсегда, а для этого он должен вернуться туда, где родился и провел первые годы жизни. Чтобы по-настоящему понять Лес, ему придется понять самого себя, а ты будешь сопровождать его, помогать ему. Это будет непросто, и даже опасно… но я когда-то сама через это прошла, и поэтому верю, что всё будет хорошо".
И всё же Дана боялась, что потеряла его навсегда, рассказав — намеренно! — правду о прошлом.
Лишь об одном Владычица умолчала, но теперь всё и так было понятно: если будущему королю суждено пройти через многочисленные испытания, чтобы доказать, что он достоин трона…
… то же самое предстоит и будущей королеве.
"Да, — Лугга улыбнулась. — Пусть Город идет своим путем, а Лес — своим. Для нас найдется между ними третья дорога — до тех пор, пока ты окончательно не придешь к согласию со своей душой. Я же буду рядом, какие бы преграды и невзгоды не ждали нас. Но, хоть ты сейчас и слышать об этом не захочешь, я точно знаю: ты вернешься.
Мы вернемся!"
