Росомаха - Игорь Колосов

Игорь Колосов РОСОМАХА

ДРЕВНЯЯ ИНДЕЙСКАЯ ЛЕГЕНДА ГЛАСИТ:

Раз в триста лет рождается Особенное Животное. Энергетика Особенного Животного настолько велика, что убить Его невозможно.

Особенное Животное живет срок, отведенный Его виду. В отличие от сородичей Особенное Животное всегда умирает своей смертью.

Особенным Животным может стать особь любого вида, обитающего в лесу, степи или пустыне. Будь то медведь, волк, рысь, росомаха или куница.

ТО, ЧТО НЕ ВОШЛО В ИНДЕЙСКУЮ ЛЕГЕНДУ, НО ЧТО ИЗ ПОКОЛЕНИЯ В ПОКОЛЕНИЕ ПЕРЕДАВАЛИ ЖРЕЦЫ СВОИМ ПРИЕМНИКАМ:

Не приведи Великий Дух, Творец Всего Сущего, если Особенное Животное встретится с КЕХА — темной сущностью, которую люди чаще всего видят, как изможденную старуху.

ПРОЛОГ

ВНУТРИ. ПЕРВЫЕ СИМПТОМЫ

Он спешил.

Несмотря на протесты жены и умоляющий взгляд дочери, он выбежал из дома, запрыгнул в машину, выжал педаль газа. Он рассчитывал на скорость.

И он старался не думать о тех зловещих симптомах, из-за которых все это происходило: страх семьи, его собственный страх и попытка вырваться за пределы поселка. Вырваться — чтобы покончить с этим абсурдом, суть которого ускользала от рационального объяснения.

Он выехал на дорогу, ведущую из поселка, на недозволенной скорости. Завизжали шины, машину потянуло в кювет. Но он был опытным водителем: он выровнял машину и снова утопил акселератор.

Если он не сбавит скорость, когда проскочит знак, отмечающий конец населенного пункта, если он не поддастся тем странным ощущениям, которые испытывал лично, а после услышал от других людей, у него все получится.

Должно получиться!

Сначала накатывала неуместная тоска. Сильнейшая тоска по родному дому, как будто что-то вырвало тебя из постели среди ночи, и ты уже никогда не вернешься назад. За тоской следовала опустошенность. Словно все внутри умирало, без всякой агонии, в один момент.

После чего душу снова захлестывала волна тоски.

Что, в свою очередь, порождало страх.

Страх вынуждал остановиться, открыть дверцу, выйти из машины и оглянуться назад. От этого взгляда туда, где остался дом, страх усиливался, хлестал тело порывами ветра, обжигал все внутри кипятком.

Когда мужчина столкнулся с этим впервые, на прошлой неделе, он просто развернулся и поехал назад, не понимая, что с ним такое. Страх и тоска ушли, хотя не сразу. Дома он осмотрел себя в зеркало, померил температуру, но ни к каким объяснениям не пришел.

Спустя час он снова уезжал из поселка.

И снова не смог его покинуть. Мужчину что-то не пускало, словно он совершал какую-то ошибку. Казалось, отъезду противилась его интуиция, утверждавшая, что сегодня лучше остаться дома. Иначе… Кто его знает, что может случиться? Авария, грабеж, сердечный приступ — не все ли равно?

И он прислушался к тому, что принял за интуицию.

Позже выяснилось, что подобное случалось с каждым жителем их поселка, кто хотел выехать за его пределы.

Позже выяснилось, что те, кто все-таки попытался игнорировать необъяснимые страх и тоску, получили новую порцию неприятных ощущений. У кого-то возникала сильная головная боль, у кого-то шла носом кровь, и тут хочешь, не хочешь — приходилось разворачиваться.

Позже выяснилось, что уже несколько дней никто из местных жителей не рискует выехать за пределы поселка. Это казалось абсурдом, но это было и фактом. И против этого абсурда хотелось восстать.

То есть покинуть поселок во что бы то ни стало.

После знака шоссе петляло.

Несмотря на фанатичную решимость, мужчина все же сбавил скорость. Он понимал, что делать этого нельзя, но мчаться на этом отрезке со скоростью под сотню было нереально.

В противном случае он рисковал не вписаться в один из поворотов и въехать в ствол дерева.

И его накрыла уже знакомая тоска. Тоска, потом опустошенность, и — страх. Голова сама собой повернулась назад. Возникло ощущение, что он теряет все, что только может потерять человек. Близких, свое жилище, родину, себя, в конце концов.

Усилием воли он вынудил себя смотреть на серую ленту шоссе, снова утопил акселератор.

Страх как будто отступил, совсем немного, но это позволило забрезжить надежде, и мужчина улыбнулся, вцепившись в руль. В этот момент в голове вспыхнула боль. От неожиданности он вскрикнул. Стал притормаживать, но боль усиливалась. Казалось, кто-то всадил в макушку крюк и вращает его, вращает, вращает…

Человек выпустил руль, сжав голову. Он снова кричал, не замечая, как из носа ползут ленивые струйки крови.

Автомобиль сполз в кювет, уткнулся в мохнатую ель. Толчок бросил мужчину на рулевое колесо, и в голове что-то взорвалось. Как будто лопнули все сосуды.

Тело обмякло, и неподвижный лесной воздух всколыхнул продолжительный гудок.

Этот звук длился очень долго, прежде чем наступила прежняя тишина.

СНАРУЖИ. ПОСЛЕДСТВИЯ ПЕРВЫХ СИМПТОМОВ

Черный автомобиль медленно проехал вдоль тротуара и влез на край стоянки.

Мужчина, сидевший за рулем, опасливо огляделся, изучая поток пешеходов, помедлил и выбрался из машины. Худой, в очках и, несмотря на теплую погоду, в длинном плаще с толстой подкладкой, он неуверенно протиснулся между спешащих людей и, оглянувшись, нырнул в темный прохладный холл уютного ресторанчика, открытого всего неделю назад.

Особенность этого заведения, не считая добротной итальянской кухни, встречавшейся в Городе гораздо реже, нежели итальянские названия ресторанов, заключалась в том, что сюда невозможно было попасть без предварительного заказа. Кроме того, перед каждым посетителем с момента заказа ставили песочные часы, рассчитанные на пятьдесят минут, не более. После чего посетитель должен был освободить место другим желающим, из которых по вечерам даже образовывалась перед входом очередь.

Сейчас было два часа пополудни, и очередь отсутствовала.

Это заведение исключало, что кто-то попадет сюда с улицы под воздействием импульса. Худой потому и выбрал этот ресторанчик. Он не думал, что за ним может кто-то следить, но в последние дни все чаще казалось, что не помешает малейшая предосторожность. Самая, на первый взгляд, абсурдная.

Он прошел в зал и заметил, что тот, с кем он должен здесь встретиться, уже ждет его.

Худой видел этого человека лишь на фотографиях в газетах, и вживую тот показался ему не таким крупным. Скорее худощавым и поджарым, нежели плотным.

Худой прошел к нужному столику, сел. Они обменялись приветствиями, и возле Худого возникла миловидная официантка. Худой поспешно раскрыл меню и ткнул в первую попавшуюся пиццу — для вида он, конечно, попробует пару кусочков, но есть ему хотелось сейчас меньше всего. Официантка упорхнула.

Худой задержал взгляд на мужчине по другую сторону стола.

Его звали Стефан, и он был частным детективом. Вчера, во время предварительного звонка, Худой поинтересовался у Стефана, не приехал ли тот в эти края откуда-нибудь с Балканского полуострова. Стефан ответил, что одна из его прабабушек была то ли болгаркой, то ли румынкой, но он сам родился и жил в этом Городе. Действительно — Стефан говорил по-русски без акцента.

Худой спрашивал об этом не из любопытства, он пытался развеять собственное напряжение. Он хотел показать собеседнику, что не так чтобы и нуждается в его услугах. Скорее еще в раздумьях, хотя и позвонил.

Сейчас, встретившись со Стефаном лично, Худой осознал, что вел себя глупо. Обстоятельства, вынудившие его обратиться к частному детективу, слишком серьезные, чтобы еще заботиться о том, как выглядишь в чьих-то глазах. Пожалуй, само понятие частного детектива настраивает на некий двусмысленный лад. Возможно, где-то за океаном эти ребята не выпадают из общего ряда, но здесь при мысли о них до сих пор возникает ощущение, что это все понарошку.

Тем не менее, Худой почему-то испытывал уверенность, что за помощью надо идти именно к такому человеку, а вовсе не в ФСБ или родственную структуру. Во всяком случае, успеется. Человек, с которым Худой встретился, тоже не беспомощная единица.

Он получил известность, когда в прошлом году раскрыл убийство члена городской мэрии. До этого Стефан занимался обычной для частного детектива мелочевкой: слежка за супругом, подозреваемым в неверности, пропавшая собачонка, без которой жизнь хозяйки грозит прерваться, ошалевшая нимфетка, сбежавшая из родительского дома к неизвестному бой-френду. Лишь случайность, заставившая ввязаться в расследование убийства, позволила появиться его фото в нескольких газетах. Как там было написано? «… Невероятное везение, а также интуиция…».

Стефану принесли его заказ и поставили перед ним песочные часы. Желтоватые песчинки начали осыпаться тоненькой струйкой в пустую нижнюю половину. Не раздумывая, частный детектив принялся за еду. Жуя, он сказал: