Ты научился полоскать языком, но ездить на лошади так и не научился!
— Что такое несет этот коротышка?! — гневно воскликнул унтер-офицер. — Кем он меня назвал — парнем?! Я капрал властителя всех верующих и немедленно сообщу об этом вопиющем случае кади по возвращении!
Халеф хотел что-то ответить, но вперед выехал Ос-ко. Он взял лошадь хаваса за повод и проговорил на своем родном сербском:
— Поехали, ваше благородие. Покрепче возьмитесь за луку седла. Начинаются всемирные гонки!
В следующий момент он пустился в галоп вместе с лошадью хавас-баши. Одновременно Омар бен Садек проделал то же с другой лошадью.
— Негодяй! Проклятие! Сын шайтана! Недоносок! — неслись крики бедных полицейских, судорожно вцепившихся в гривы и седла своих лошадей.
Мы последовали за ними. Мне было откровенно жаль этих двух парней; они изнемогали, когда мы настигли их. Хавасы буквально извергли на нас потоки ругательств на арабском, турецком, персидском, румынском и сербском языках. В этой области лингвистики восточные военнослужащие весьма сведущи. Мне понадобилось много времени и сил, чтобы вразумить их. Наконец мы спокойно поехали дальше. Настало время обменяться мнениями о том, что произошло в поселке.
Халеф, обладавший острым умом, обратил внимание на то, что сегодня в послеобеденное время какой-то всадник разыскивал беглецов.
— Он должен их знать, — заявил Халеф, — он осведомлен об их бегстве. Но почему он сразу с ними не поскакал, сиди?
— Потому что скакать с ними не входило в его планы.
— Но зачем потом за ними поехал?
— Полагаю, чтобы поставить их в известность о том, что сегодня произошло.
— О том, что ты снова свободен?
— Именно.
— Что ты поймал этого танцора Али Манаха?
— Да. И о том, что он мертв.
— Что скажет на это Баруд эль-Амасат?
— Ужаснется и разозлится оттого, что всаднику удалось догнать его и принести эту новость.
— А почему бы ему не догнать, вон ведь как загнал свою лошадь!
— Она старая, долго не протянет. А потом, в мои планы входит воспрепятствовать ему.
— Зачем?
— Затем, что иначе беглецы узнают, что я свободен и что их преследуют. А это нам не на руку. Чем беспечнее они себя чувствуют, тем спокойнее будут и тем легче мы их настигнем. Именно по этой причине я намереваюсь догнать этого всадника и помешать ему сообщить новости.
— Но у него большое преимущество во времени.
— А ты думаешь, жеребец разучился летать?
— Вороной-то? Сиди, ты же знаешь, что его имя Ри (Ветер). У него еще не было возможности показать свои стальные сухожилия. Как он порадуется поспорить с бурей! Но нам тогда за тобой не угнаться!
— Это и не нужно. Я поеду один.
— Один, сиди? А что же делать нам?
— Вы поедете следом и как можно быстрее.
— Куда?
— Вы все время будете придерживаться дороги на Мастанлы. Я тоже поскачу туда, но изберу прямой путь. И поскольку не знаю еще, где его встречу, не могу сказать, где мы увидимся вновь.
— А если он тоже выбрал спрямленный путь?
— Он этого явно не сделал. Этот путь слишком утомителен для его старой буланой клячи.
— А что станется, когда ты его перегонишь?
— Я буду его поджидать.
— А как ты узнаешь, позади он или впереди?
— Как-нибудь узнаю…
— Ты ведь не знаешь этой местности, можешь попасть не туда, наконец, может произойти несчастный случай. Возьми меня с собой, сиди!
— Не беспокойся, дорогой мой Халеф! Подо мной надежный конь и со мной отличное ружье. Тебя я не могу взять по той простой причине, что тогда некому будет возглавить остальной отряд.
Этим я умаслил его гордыню. Он смирился с моими доводами, и я дал ему, Оско и Омару последние наставления. Обсуждая подробности, мы выпустили из поля зрения обоих хавасов. Когда же я обернулся, то увидел лишь пресловутого капрала, тогда как его товарища рядом не оказалось.