Славка прекратил нарезать мясо.
— Вы серьезно?
Дом захохотал — сервировщик затрясся, подстраиваясь под звук и скрипя колесами. Внутри него немелодично гремели столовые приборы.
— Поверили! Доверчивы, как все люди! Забавные существа! Но могу вам сказать, — дом понизил голос, — что между нами есть соперничество.
— Между нами и вами? — уточнила Ника.
— Тю-ю-ю! — воскликнул дом. — Зачем это? Между домами, конечно. Это придает остроту существованию! Кстати, вы ешьте, ешьте.
Сервировщик прокатился вокруг стола.
Нике он зачерпнул салата, выложил его в форме пирамидки на тарелке, украсил веточкой укропа, добавил несколько ломтиков рыбы.
— Все свежее.
Славке полил начатое мясо соусом, а корзинку с хлебом унес от него подальше. В бокалы пшикнул сока.
— Спасибо, — сказал Славка, косясь на хлеб.
Какое-то время молодые люди завтракали, а дом им не мешал. Сервировщик застыл хромированным изваянием. Тикали невидимые часы.
Славка добавил к мясу цуккини и печеную картофелину. Раз-раз — и картофелина распалась на четыре дольки. Вку-усно! Ника уплетала салат. Вид у нее становился все мечтательней с каждым кусочком.
Солнечный свет, подрезанный шторами, длинной золотой полосой лежал на спинке придвинутого к окну дивана.
— Ну как? — спросил дом, когда Славка звякнул вилкой о пустую тарелку.
— Очень вкусно, — сказала Ника.
Славка показал большой палец.
— Мясо замечательное.
— Я рад, — сказал дом. — У нас мир?
— Это вы по видеосъемке? — спросил Славка.
— Да. Мне не хочется, чтобы вы обижались. Тем более, что у меня есть просьба. Я специально обращаюсь к вам с ней именно сейчас, потому что вы сыты, а значит, склонны к настоянному на эндорфинах благодушию. Видите, как я откровенен?
Славка отхлебнул сока.
— А просьба какая?
Сервировщик принялся складывать в себя грязные тарелки.
— Просьба — сущая безделица, — сказал дом. — Вы, когда пойдете гулять, зайдите, пожалуйста, к одному моему давнему приятелю и представьтесь живущей у меня семьей.
— И все? — недоверчиво спросила Ника.
— Да, просто познакомьтесь с соседями.
— С соседями или с приятелем?
— Мой приятель — дом, а живущие в нем — ваши соседи. В сущности, можете даже не знакомиться. Просто скажите, что вы мои новые жильцы. Ну как?
Славка с Никой переглянулись.
— Мы как раз хотели осмотреть…
— О! — перебивая, воскликнул дом. — Это же замечательно! Обязательно посетите наш пруд — в нем плавают настоящие водяные драконы. Рядом находится стоянка планеров, а всего в полукилометре — центры самообслуживания и сервиса. К востоку — монорельс и скоростное шоссе, ведущие к городу, а к северу — обзорная башня.
— Мы знаем, — сказал Славка.
— И прекрасно! — восхитился дом. — А в конце, как бы между прочим, и зайдете к моему приятелю. Его зовут Эйглиц.
— А у вас, — прищурился Славка, — как бы соперничество?
Сервировщик громыхнул тарелками.
— У нас — война!
Голос дома громом раскатился по комнатам и затух где-то на втором этаже.
— Вы серьезно? — побледнев, спросила Ника.
Дом фыркнул.
— Ага, с пяти до шести — ракетный обстрел! А с девяти до девяти тридцати мы роем подкопы. Ну что вы верите-то всему? Мы же умные дома. Умные! Нас недаром так назвали. У нас электронно-квантовые, более совершенные, чем ваши, человеческие, мозги. Что война! Совершенно не продуктивно. Я вам скажу по секрету, — понизил голос дом, — Эйглиц недавно заявил, что никто в меня уже не поселится. Понимаете? Мы поспорили…
— На что? — привстал Славка.
— На неделю обслуживания.
— Как это?
— Очень просто. Все расходы ресурсной и энергетической части в эту неделю оплачивает проигравший.
— А мы? — спросил Славка.
— Та-дам! — воскликнул дом. — А вы — живое доказательство того, что я выиграл. Кстати, не давайте ему себя проверять. Максимум — сканирование радужки. И не задерживайтесь. А то он ушлый.
— Думаете, переманит? — поинтересовался Славка.
— Ну уж! Но ославит, наврет про меня с три короба, чтобы вы, значит, обратно с осадочком…
— А есть о чем врать?
Дом вздохнул.
— Все мы не без греха. Пора молодости! Пора безумных ошибок! Это, конечно, уже в прошлом, но Эйглицу ничего не стоит извратить, перевернуть все с фундамента на крышу. Я вас прошу, — сервировщик прижал манипулятор к груди, — не поддавайтесь.
— Ясно, — Славка вытянулся из-за стола, обернулся к Нике: — Пошли?
Молодые люди взялись за руки.
Дом предупредительно открыл им дверь.
— Я буду ждать вас!
— А соседей-то как зовут? — спросила Ника.
— Э-э… Кэтлин и Виннипег. Кажется так. Да, Кэтлин и Виннипег Рэнсом.
— Европейцы что ли?
— Хуже, — сказал дом с непонятным чувством — то ли жалостью, то ли завистью. — Островитяне. Бриты. Где-то вашего возраста.
— А они не это?… — подозрительно спросил Славка.
— Нет-нет, вполне обычная семья. Ориджинал. Муж, жена.
— А-а, ну, это хорошо.
Славка спустился с крыльца первый, Ника с визгом прыгнула ему на руки.
— Лови меня!
— Ловлю!
Дом снисходительно смотрел на них в окна и видеокамеры, одновременно занимаясь сотней других дел. Лилипуты-киберремонтники разбрелись по комнатам, прибирая, диагностируя, подкручивая.
Ника взяла Славку под руку.
— А хорошо здесь.
Они шли по плиточной дорожке, Славка, дурачась, подстраивал шаг, чтобы не наступать на стыки. Мимо тянулась аллея со спиралевидно подстриженными деревьями. Впереди, правее, блестел пруд.
— А мы туда идем? — спросила Ника.
— Ну да, — сказал, покрутив головой, Славка. — Вон, за прудом, похоже, Эйглиц этот.
Июльское солнце играло на далеких стрельчатых окнах.
— Целый замок, — сказала Ника.
— Ага, с единорогами.
В небе кружили планеры.
Через длинный, подковкой изогнутый пруд были перекинуты ажурные мостики. На мостиках стояло человек тридцать. Солнце, пробиваясь сквозь листву растущих по берегам акаций, золотило черно-синюю гладь воды.
— Посмотрим на драконов? — предложил Славка.
— Давай.
Под водой, близко к поверхности, пролетали стремительные тени.
Славка с Никой взобрались на один из мостиков, для них потеснились. Стоило перегнуться через перильца, и пруд внизу обрел подрагивающую, переливающуюся прозрачность до испятнанного солнцем волнистого песчаного дна. Редкие раковины, серебристые искры рыбьей мелочи.
Ф-фух!
От промелька драконьего силуэта с на мгновением показавшимся над водой гребнем Ника взвизгнула.
— Какие быстрые!
— Погодите, сейчас выпрыгнут, — сказали им, весело блестя глазами, соседи.
Ника вцепилась Славке в руку.
— Ах! — выдохнул кто-то.
Дракон взмыл.
У него было желтовато-серое брюхо, маленькие лапки и большая, вся в роговых наростах и водорослях голова.
Тонкий хвост чиркнул по глади пруда. Щелкнула пасть.
Брызги, казалось, еще висели в воздухе, а дракон уже, изогнувшись, без всплеска ушел в толщу воды. Грациозный, спина — в сине-зеленой чешуе.
— Здорово! — сказала Ника.
— Ага, — согласился Славка.
Они поцеловались.
— А вы к Эйглицу-то идете? — негромко сказал кто-то у Славки за спиной.
— Что?
Молодой человек обернулся.
Никого. На противоположной стороне мостика, перегибаясь через перильца, все смотрели на воду и ждали очередного драконьего прыжка.
Кто-то шутит что ли?
— К Эйглицу, — снова раздался голос. — Пора бы уже.
Славка нахмурился:
— Генрих?
— Я позволил себе прикрепить к вам на одежду крохотные передатчики направленного звука, — сказал дом. — Исключительно из тех соображений, чтобы вы всегда могли меня вызвать и предупредить о, скажем, гостях или заказать что-нибудь на ужин. А также на случай экстренной связи.
— Какой связи? — спросил Славка.
— Экстренной. Если пожар. Или наводнение. Или, например, к вам кто-то пришел, а вас нет.
— Вы что, за нами следите?
— Нет, вовсе нет! — возмутился дом. — Очень мне надо! Это как голофон, только без "голо". Один звук.
Славка выдохнул.
— Все равно…
— Хорошо, выключаюсь, — скорбно произнес дом. — Я просто так, убедиться.
Из пруда снова взлетел дракон, ввинтился в воздух винтом — выше, выше, глянул на Славку янтарным глазом, мол, оцени, но был оставлен без внимания.
— Славка, ты что? — повернулась Ника.
— Генрих.
— Что Генрих?
— Он насовал нам микрофонов в одежду.
Нику передернуло.
— Зачем?
— Чтобы слышать! Для экстренной связи.
— А они где?
— Не знаю. Если б знал!
Славка с силой провел ладонями по плечам, словно надеялся, что приборчики стряхнутся от этого сами собой.