Полуфантастическая городская проза. Очень на любителя.
Андрей Кокоулин
Я - эбонитовая палочка
1
Народу опять было - не продохнуть.
Я встал за низеньким, лысеющим мужчиной в дубленке и девушкой в "Хелли Хансен" с тощим, висящим на плече рюкзачком. С боков меня тут же стиснули, сзади, напирая, ударили под коленку, в поясницу стукнули пакетом. Жизнь прекрасна…
На вход работала всего одна дверь.
Изуверство. Толпа перед ней сбивалась в плотный, казалось, состоящий из спин, плечей и затылков организм. Организм бродил, дышал и натужно сцеживал себя по капле внутрь станции. Жуткий вечный час пик.
Меня распластало на чужой, тут же напрягшейся спине, потом под давлением повело в сторону, клином вбило между пискнувшими подружками-школьницами и прижало к стене. Поневоле пришлось выставить ладонь, а затем и вторую руку призвать на помощь. Суки, сволочи, люди. Что ж вы делаете-то, а?
Толпа-организм, протискиваясь, охаживала меня локтями.
Впереди кричали: "Здесь ребенок! Здесь ребенок! Дайте пройти!". Кто-то коротко, в одно слово, выругался. Тараном била в стену придерживаемая, на пружине, створка.
Я попробовал повернуться. Ну-ка… Аххх… Нет, невозможно. Я обмяк. Меня тут же вжало еще сильнее. Вдруг представилось: я так и стою здесь - спустя десять минут, спустя полчаса, спустя час. Захотелось взвыть от бессилия.
Неужели никто…
- Ну, давай… Иди давай… - произнес кто-то сзади.
Вокруг меня неожиданно образовалась пустота. Нет, неправильно. Не пустота - разреженность. Толпа выгнулась, освобождая мне узкий коридор.
Я оглянулся.
Чуть ли не по-летнему одетый парень - светлые брюки, рубашка с коротким рукавом - качнул мне лысой головой.
- Иди.
За ним теснились, сдерживаясь, смутно белели лицами. Рты как у марафонцев - раскрыты.
Покачиваясь на своих неловких ногах, я поспешил пройти в холл. Сзади хлопнула, отрезая звуки, пружина. Шаг, другой - в тишине, в пустоте, мимо окошек касс, я заковылял не к турникетам, а от них, к узкой скамье в облицованном мрамором простенке. Сел.
Снова хлопок.
Зашаркали, полезли, опережая друг друга, спотыкаясь и сталкиваясь. Потекли. Человеки.
А мне уже хорошо. Злые слезы сохнут. Глядишь, скоро высохнут совсем. Не держу зла на вас. Нет, не держу.
Икры были твердые, как булыжники.
Я нагнулся и стал мягко массировать их через брючную ткань. Привычная боль разгорелась под пальцами.
У меня - спастическая диплегия. Мышцы ног постоянно напряжены. Дородовая еще травма. ДЦП. Детский церебральный паралич. Ни ходить, ни стоять я долго не могу.
- Ну, как ты?
Лысый парень возник передо мной, не спросясь, сел рядом.
- На-а… н-нэ… нормально, - я выпрямился и мотнул головой.
Заикание - это тоже ДЦП.
- Ну и хорошо, - парень хлопнул меня по спине.
Получилось панибратски. Нет, я не против. Только зачем?
- У меня дэ-э… д-ди… диплегия… - сказал я ему. - Со мной н-ни… н-не…
Меня заклинило.
Другой бы плюнул, но парень терпеливо дождался, пока я вытолкну на волю непослушное слово.
- …п-просто общаться.
- Это понятно, - кивнул он. - А диплегия это что?
- Н-ноги, - сказал я. - П-пэ… па-аралич…
Неожиданно пискнул телефон. Три коротких, три длинных…
Парень выковырял мобильник из кармана рубашки, бросил взгляд на высветившийся номер.
- Алло.
Встав, он отошел к серой тумбе платежного автомата. Чуть не спрятался за нее весь. Выглянул, прижимая телефон к груди:
- Ты только не уходи никуда, - попросил меня. - Хорошо? - И уже в трубку: - Да, Кира…
Хлопала дверь. Пищали турникеты. Люди шли, пропадали за углом. Там был спуск в Тартар. Эскалаторы.
Я совсем не собирался подслушивать, просто разговаривающие по телефону часто не подозревают, насколько громко они говорят.
Мама тоже - как сцепится языками с тетей Верой…
- Это нечестно, Кира, - парню, наверное, казалось, что он шепчет. - Ты обещала…
Лысая макушка торчала над тумбой поплавком. Нырнула. Вынырнула.
- А если бы я также? Сказал бы тогда, что не хочу…
Я отвернулся. Попробовал считать отдельно мужчин и женщин. Четыре-три. Пять-восемь. Девять-десять. Женщины побеждали.
- Я прошу тебя о помощи!
Я сбился. Пятнадцать-двадцать?
Поневоле мысли мои перекинулись на телефонную Киру. Имя было твердое, как орех. Скрипучее. Кир-р-ра. Я подумал, что девушка с таким именем - не подарок. Я подумал, что у девушки с таким именем есть желания и что эти желания для нее - много больше, чем желания других. А еще я подумал, что у нее должна быть строгая короткая стрижка, потому что в душе она чувствует себя по-мужски сильной и подсознательно…
Хотя я могу и ошибаться. Мне двадцать девять, у меня диплегия и у меня до сих пор нет девушки.
И не было. Это грустно.
Я снова размял икры. Минут пять еще - и можно идти. До поезда меня вполне хватит.
- Как знаешь…
Звякнул, отключаясь, телефон.
Парень вышел из-за тумбы, постоял, обернув пустое лицо к турникетам, потом, передернув плечами, сел.
- Вот так, - сказал мне, - так и бывает…
- К-кэ… Кира? - бестактно спросил я. - Д-дэ… девушка т-твоя?
Он не ответил. Хмыкнул, подал руку.
- Сергей.
- Н-нэ… Ник. Н-николай…
Пальцы кольнуло током.
- Э! - я затряс рукой. Перед глазами запрыгал фиолетовый призрак пыхнувшей над ладонью искры.
- Ну ты даешь! - хохотнул Сергей.
- Я?!
- А кто ж еще? - он потянул меня со скамьи. - Ну что, пошли? Покажу тебе кое-что.
- К-куда? - осторожно спросил я.
"Главное - это осторожность", - вбивали в меня с детства. В основном, правда, потому, что я часто падал. Один раз даже сломал руку.
- Вниз, - сказал Сергей и махнул перед моим носом прямоугольником проездной карточки. - Тебе же тоже куда-то надо?
Блин! Ой, блин!
Я вскочил. То есть, попытался.
Я часто забываю о своих уродливых ногах с вывороченными внутрь коленями. Забываю и все.
Словно кто-то внутри меня упрямо считает, что я вполне могу передвигаться как все нормальные люди - быстро, без боли, в любой момент.
Но я не могу.
Увидев, что я заваливаюсь, Сергей успел схватить меня за ремень сумки.
- С-спа…
- Да ладно, - он подставил плечо.
Я выпрямился.
Мы влились в очередь к турникетам. Я - к одному, Сергей - к другому.
Я не в первый раз замечаю, что стоит мне попасть в какое-то подобие толпы, как мне начинает казаться, что я становлюсь ее ядром.
Вот и здесь: движение впереди вдруг застопорилось, противно, ввинчиваясь в уши, заверещал о непринятом жетоне зуммер, а сзади и с боков на меня тут же торопливо насели, заслонили, законопатили. Чуть ли не похоронили.
Я подумал, что так, наверное, чувствует себя президент при покушении - вокруг живым щитом телохранители, и тебя несет куда-то по их воле. Ну, как по воле волн.
Но ничего, вытерпел. Дождался. Приложил карточку, крутнул турникет и под зеленый разрешающий глазок автомата прошел.
Это я молодец.
Хвалите себя, хвалите, говорили нам в группе реабилитации, не бойтесь себя хвалить. Находите стимулы бороться со своим недугом. Фиксируйте каждый успех. Если у вас не будет стойкого внутреннего желания, никакие родители, никакие специалисты вам не помогут.
Я и пытаюсь.
Сергей выловил меня из потока, поставил на ступень рядом с собой, эскалатор, вздрогнув, понес нас вниз. Чередуясь, проплывали мимо лампы и рекламные щиты. Желтый свет, заключенный в гигантский плафон. Лечение от алкогольной зависимости. Снова желтый свет. Картриджи б/у. А за ними - перфоратор со скидкой.
- Тебе куда вообще?
Сергей смотрел на меня, чуть склонив голову. Словно изучал - пригожусь, не пригожусь.
Глаза у него были темные, узкие, татарские, нос - прямой, нижняя челюсть выпирала слегка вперед. И вроде бы открытое было и спокойное лицо, широкое, но чудилась мне какая-то скованность в нем, искусственность, словно выражение спокойствия было отработано до автоматизма, сложено из напряжения мимических мышц. А под ним бродило, бродило…
Даже не могу сказать что.
Я подумал, стоит ли ему, такому, раскрывать, на какой станции я выхожу, но потом решил, что ничего тайного и секретного в этом нет.
- Д-до "Зв-вениг-городской", - сказал я, - а п-пот-том до Фин-н-н…
- …ляндского? До вокзала? Окей, - Сергей, соображая, потер лысину. - Там же переход, на "Звенигородской", да?
- Д-да.
- Прекрасно, - он улыбнулся. - Переход - самое то.
Я пожал плечами. Знать бы, для чего это - самое то.
Эскалатор спрямил ступени. Мы вышли на платформу. Сергей помог моим неторопливым ногам разобраться с торопливой головой. Поддержал.
Люди толпились кучками. В тоннеле горел зеленый.
- Чуть дальше пройдем, где посвободней, - сказал Сергей.
Я не стал возражать. На возражение мне понадобилось бы много времени. Н-нет, д-давай зд-десь… А смысл?
Свистнул подходящий поезд. Вынесся, вытянул светло-синие вагоны. Затормозил.
Двери распахнулись, мы вошли. Я бы с удовольствием сел, но сиденья все оказались заняты. Пришлось повиснуть на поручне.
- Тяжело? - наклонился Сергей.
Видимо, заметил, как я гримасничаю, определяясь в промежуток между чужими коленями.
- Т-терпим-мо, - сказал я.
Я же не кисейная барышня - потерплю. А вес тела можно частично принять на руки.