Николай Тёмкин Пропавшие буквы, или Алёша Попов в Муми-доле
Глава первая СЛУЧАЙ НА УРОКЕ
— Сказка — один из основных жанров устного народного творчества, — говорила учительница литературы Наталия Венедиктовна на последнем уроке, в такт словам постукивая острым концом указки по обложке классного журнала. — Балашова, перестань причёсываться. Но сказки сочиняет не только народ. Писатели — тоже. Кто может назвать имена писателей-сказочников?
— Андерсен! Перро! Чуковский! — вразнобой зазвучало в классе. — Маршак! Пушкин!
— Молодцы! — сказала Наталия Венедиктовна. — Достаточно. Хватит шуметь. Петраков, вынь авторучку из уха. Какими бы ни были сказки, народными или авторскими, они всегда полны вымысла. Однако в небывальщинах этих таится глубокий смысл. Как говорится, сказка ложь, да в ней намёк…
И тут пронзительно зазвенел мобильный телефон Алексея Попова. Указка, словно шпага, нацелилась издали в Алёшину грудь. Наталья Венедиктовна покраснела и возмущённо произнесла на фоне не стихающих гудков:
— Если уж никак нельзя оставить мобильник дома, то хотя бы отключайте его на время урока. А уж не прервать несвоевременный вызов — просто хулиганство
Телефон, наконец, сам собой смолк.
— Имей в виду, Попов: если подобное ещё раз повторится, мы с тобой отправимся к директору. Пускай Сергей Владимирович сам с тобой разбирается. Не знаю, как он, а я бы за такое исключала из школы. Чтобы неповадно было. Ты меня хорошо понял, Попов?
Алёша кивнул.
Мобильник заверещал опять.
Наталия Венедиктовна бросила указку на стол, взяла Алексея за руку и повела вон из класса, бросив на ходу сквозь назойливые звуки телефонного вызова:
— Сидите спокойно. Ответственная за порядок — Маша Белодубровцева.
Они быстрым шагом поднимались на третий этаж, в директорский кабинет: учительница — впереди, провинившийся ученик — следом. Мобильник перестал звенеть. Литераторша остановилась у директорской двери и примирительно спросила:
— Объясни мне всё-таки, Лёша, почему ты не выключаешь мобильник? Что ты хочешь этим показать?
Ответом ей было глухое молчание. Как тут объяснить? Всё равно никто не поверит, Наталия Венедиктовна — первая. Кабы не эти опасения, Алёша рассказал бы всё подробно и честно, как есть. Его история звучала бы примерно так.
Он не отключает телефон, потому что тот — волшебный. Его вообще отключить нельзя, такая конструкция. Волшебный мобильник служит для того, чтобы жители Лукоморья, страны необыкновенной и недоступной для большинства обитателей нашего мира, могли связываться со следователем по особым делам…
Если бы Алёша и впрямь рассказывал свою историю, удивлённая Наталия Венедиктовна прервала бы его на этом месте и поинтересовалась: «А это ещё кто такой?»
«Это я, — сказал бы Алёша, если бы рассказывал. — Сначала следователем был дедушка, а потом он вышел на пенсию и передал должность мне. И с тех пор всякий раз, когда в Лукоморье случается что-нибудь, с чем лукоморцы не могут самостоятельно справиться, они звонят мне». Вести разговоры по волшебному мобильнику нельзя. Но, получив вызов, следователь по особым делам понимает: произошло что-то, требующее его присутствия.
«И часто такое бывает?» — спросила бы Наталия Венедиктовна на этом месте.
«За время несения мною службы произведено пять вызовов, — отрапортовал бы Лёша. — В ходе расследования успешно раскрыты дела о пропавшей избушке, об оледенении, о таинственных исчезновениях различных предметов, о похищенном сундуке, о загадочной эсэмэске. И вот снова зовут[1]».
«И ты собираешься отправиться? — ахнула бы литераторша. — А как?»
«Очень просто. Набираешь на мобильнике специальный код: «звёздочка», «ноль», «решётка». Раз — и оказываешься в Лукоморье, точнёхонько там, откуда был послан сигнал тревоги. Решаешь проблему — и возвращаешься назад, пользуясь тем же кодом. Попадаешь туда, откуда отбыл».
«Странно… — засомневалась бы учительница. — Ты довольно часто отправляешься в волшебную страну, а мы ни разу не заметили твоего отсутствия».
«Всё дело во времени, — объяснил бы следователь. — В Лукоморье оно движется гораздо быстрее, чем в нашем мире. Там проходят дни и недели, а здесь и глазом не успеешь моргнуть».
«Вот значит как!» — сказала бы Наталия Венедиктовна…
— Вот значит как! — сказала Наталия Венедиктовна. — Не желаешь ты, Попов, со мной разговаривать. Надеюсь, с директором будешь словоохотливей.
Она постучалась, открыла дверь и легонько подтолкнула Алёшу к директорскому столу.
— Извольте, Сергей Владимирович, полюбоваться. Не отключает Попов мобильник, а ему звонят среди урока. Процесс обучения нарушается.
— Да уж, — вздохнул директор, протирая очки, — непорядок. Что ж это ты, Попов? Придётся принимать меры. Самые решительные.
Какие именно, Сергей Владимирович не уточнил. Не успел: мобильник вновь затренькал что есть мочи. Наталья Венедиктовна нервно хихикнула. Директор страшно побледнел и дрожащей рукой ослабил галстук. Алёша понял, что легко не отделается. Объяснять, в чём суть дела, было бесполезно. Выслушивать бесконечные нагоняи и внушения ужас как не хотелось. Вот бы оказаться за тридевять земель отсюда! Приняв отчаянное решение, он, не доставая мобильник из кармана, поочередно стал нажимать кнопки заветного кода: «звёздочка»…
— В конце концов, — сказал Сергей Владимирович.
«Ноль»…
— Прекратится ли когда-нибудь это…
«Решётка».
— Безо…
Конца слова Алёша уже не услышал. Воздух вокруг него на секунду сгустился, пошёл волнами, и учащийся Алексей Попов бесследно исчез из директорского кабинета.
Глава вторая ПЕРВООЧЕРЁДНЫЕ ДЕЙСТВИЯ
Алексей Попов, следователь по особым делам, стоял на опушке леса, подходившего почти к самому берегу моря. Слышался шум волн, набегающих на золотистый песок. Лукоморье, вот оно. Вокруг — никого.
— Начинаем рассуждать, — сказал сам себе Алёша. — Вызов на волшебный мобильник послан был с этой опушки. Иначе я очутился бы не здесь, а совсем в другом месте. Тут полная ясность. Не ясно вот что: кто вызов послал? Поглядим, нет ли следов, указывающих на личность абонента.
Низко склонившись, он стал исследовать опушку. Поросшая высокой густой травой, она не сохранила никаких улик. Если и были какие-то отпечатки и примятости, то сочные зелёные стебли уже успели распрямиться и возвратили полянке первозданный вид. Абсолютно никаких зацепок. Ни посторонних предметов, ни бумажек, ни корочки какой-нибудь.
«Ни корочки, ни корочки», — словно эхом, повторялось в Алёшиной голове. Да при чём же здесь корочка? А при том, что есть очень хочется. «Когда же, — продолжил следователь свои рассуждения, присев на пенёк, — я успел так проголодаться? Ведь недавно завтракал… Понял! По сравнению с нашим миром время в Лукоморье несётся стрелой, а мой организм ещё не успел перестроиться. Вот и получается, что завтракал я давным-давно».
Это хорошо, что логическим путем удалось решить ещё один возникший вопрос. Другое дело, что он не имел ни малейшего отношения к ведущемуся расследованию.
Впрочем, почему же — ни малейшего? Тут можно и поспорить. Этим Алексей Попов занялся немедленно, произнося для ясности доводы и резоны вслух.
— С чего следует начинать следствие? С поисков. Почему же я до сих пор к ним не приступил? Потому что не представлял себе, кого искать. Пойди туда, не знаю куда, найди то, неведомо что, — это не наш метод. Слишком уж много неопределённостей. А теперь их стало вдвое меньше: куда идти, по-прежнему неизвестно, зато понятно, кого искать — тех, кто мог бы меня накормить!
Первоочередная задача прояснилась. Ободрённый этим обстоятельством, Алёша решительно вскочил с пенька и двинулся по тропинке, бегущей вдоль кромки леса. Дорожка ведь возникла не сама собой — её протоптали. Значит, она куда-то ведёт. Наверное, там и еда найдётся.
Вокруг стояла полная тишина. Её нарушали лишь мерные шаги, шорох моря и бурчание голодного Алёшиного живота.
Глава третья НЕ ТА ВЫРЕЗКА
По левую руку следователя зеленел лес, по правую желтели дюны. Несмотря на голод, настроение было хорошее. Немного беспокоили мысли о дальнейших следственных мероприятиях, но Алёша старался эти раздумья гнать прочь: слишком мало фактов для выдвижения версий, подождём пока. Ещё, конечно, интересно было бы знать, что делается в школе после его исчезновения. Наверное, страшный случился переполох…
Следователя отвлёк от размышлений резкий поворот тропинки. За ним перед глазами предстало невысокое деревянное строение, похожее на сарай. Над входной дверью красовалась надпись: «Вырезка».