— Значит, мы договорились.
— Что? — Она с откровенным недоумением воззрилась на мужа.
Он взял ее под руку и повел к окну.
— Ты не слышала ни слова из того, что я сказал.
— Чепуха! Я слушала очень внимательно. Ты сказал… — Она резко остановилась. — Что ты сказал?
— Я предположил, что нам необходимы новые интересы. В последнее время жизнь стала скучноватой. И я стал подумывать о том, чтобы завести любовницу. — Он пожал плечами. — Вот так.
— Эдриен! — Ее возмущению не было границ. — Ты не можешь говорить серьезно! Леди Дануэлл? Да я пристрелю тебя собственными руками, но не допущу этого! О чем ты только думаешь?
— Я думаю о том, — сухо сказал он, — что по непонятной причине не могу привлечь внимание собственной жены.
Эвелин прищурилась.
— Ты меня дразнишь!
Он усмехнулся.
— Это совсем не смешно.
— Еще как смешно! Возможно, если бы ты назвал любую другую женщину, но не леди Дануэлл, я бы сумела понять и оценить твою шутку.
— Это и была самая смешная часть. — Эдриен взял два бокала шампанского у проходившего мимо официанта и дал один из них жене. — Держи. Ты это заслужила.
— Тем, что не слушала тебя?
— Почему же — слушала. Но не слышала ни одного слова.
— А вы самонадеянный человек, милорд.
— Уверенный в себе. — Он ухмыльнулся и сделал глоток. — Ты сегодня чем-то озабочена. А ты никогда не бываешь озабоченной. Мне это не нравится. Вызывает беспокойство.
— Извини.
— Мне не нужны твои извинения. — Эдриен нахмурился. — Но ты не похожа на себя. И, признаюсь честно, я слегка встревожен.
Эвелин виновато улыбнулась.
— Уверена, все это из-за погоды. Зима кажется бесконечной. Хоть бы скорее наступила весна.
— Наступит. — Голос Эдриена был спокойным, но глаза тревожными. — Она всегда наступает, рано или поздно.
Эвелин улыбнулась и заглянула в глаза мужа. Удивительно восприимчивый человек. И слишком хорошо ее знает. Глупо было думать, что она сумеет скрыть от него свои дела. Но пока ничего поделать нельзя. И лучше, если она перестанет жалеть себя и займется выполнением поставленной задачи. Чем раньше она выполнит то, что от нее требуется, тем скорее можно будет закрыть дверь в прошлое, запереть ее на все замки и потерять ключи. И тогда выражение тревоги исчезнет из глаз любимого человека.
— Ты, как всегда, прав. Но мне все равно хочется поторопить ее.
— У друидов были определенные ритуалы, призванные ускорить наступление весны. — Эдриен отпил шампанского. — Под звездами. И все они, друиды, были обнаженными.
Эвелин непонимающе уставилась на мужа.
— Этого не может быть.
— Почему? У друидов были самые разные ритуалы.
— Но при этом голыми они не были.
— Этого мы не знаем. — Эдриен пожал плечами. — Мы вообще мало знаем о древних людях, которые некогда жили на этой земле. — Он обвел взглядом зал, как будто заглядывал в далекое прошлое. — Лично мне нравится думать, что большинство ритуальных танцев выполнялось без одежды.
— Эдриен!
— Ты бы стала прекрасной друидкой.
— Но не в такую погоду, — пробормотала Эвелин.
— Особенно в такую погоду, — твердо сказал Эдриен. — Иначе игра не будет стоит свеч. — Он задумчиво посмотрел на жену. — А учитывая, как на тебя в последнее время влияет погода, думаю, стоит попробовать.
Эвелин усмехнулась.
— Ты предлагаешь, чтобы я танцевала обнаженной под звездами? В Лондоне?
— Надо подумать. — Он сделал паузу. — Знаешь, действительно может получиться неловко с соседями… Но мне бы это понравилось. Может быть, на крыше…
— Ты самый добродетельный человек, какого я знаю, Эдриен. — Она неодобрительно покачала головой. — Но, как выяснилось, даже в тебе есть что-то безнравственное.
Его улыбку никто не смог бы назвать добропорядочной.
Эвелин вздохнула.
— Мне это нравится.
Эдриен сделал еще один глоток вина.
— Знаю.
Эвелин засмеялась. Нет, между ними всегда будут такие же чудесные отношения, как сейчас. Она об этом позаботится. Как только закроет дверь в прошлое. Но хотя ей ничего не хотелось так сильно, как немедленно найти библиотеку Дануэлла и разобрать ее по кирпичику, чтобы наверняка найти все возможные тайники, терпение — это добродетель, которую следует в себе воспитывать. Правда, иногда на это не хватает целой жизни — Эви не могла показать свое нетерпение, пока муж рядом. Они только что приехали. Бал недавно начался, и будет еще достаточно возможностей ускользнуть.
— А сейчас… — Она взяла стакан из рук мужа и поставила на поднос проходившего рядом официанта. — Мне бы хотелось снова оказаться сбитой с ног.
— Как, здесь? Перед всеми? — Он покачал головой. — Это было бы в высшей степени неприлично. Да и наши хозяева скорее всего будут возражать. Если, конечно, нас обнаружат. А если нет…
Эвелин довольно рассмеялась.
— Я говорила о еще одном танце, дорогой, и ты это хорошо понимаешь. — Она взяла мужа за руку и потянула за собой к танцующим, а когда он обнял ее за талию, прошептала ему в ухо: — Но позже я обязательно собью с ног тебя.
Эдриен скорчил гримасу оскорбленной невинности.
— И ты смеешь утверждать, что во мне есть что-то безнравственное?
— Мы стоим друг друга.
Они снова закружились в вальсе, но на этот раз Эвелин внимательно слушала каждое слово супруга, хотя и не упускала при этом возможности изучить бальный зал. Она уже бывала в этом доме, но только один раз, и понятия не имела, где находится библиотека. В прошлом ей был бы передан подробный план дома. Впрочем, это не важно. Всегда можно спросить кого-то из слуг. Подобный вопрос не будет слишком уж необычным. Да и слуга ответит, никуда не денется. Просто на подобных мероприятиях гости не часто покидают бальный зал из любопытства или в поисках уединения, равно как и по любой другой причине. Если ее заметят, она скажет, что хотела взглянуть на коллекцию лорда Дануэлла, о которой много слышала. Она не знала, что именно коллекционирует лорд Дануэлл, и коллекционирует ли он что-то вообще, но большинство джентльменов его круга имели такое хобби. Даже у Эдриена имелась небольшая, но ценная коллекция старых греческих монет.
— Взгляни, — сказала Эвелин, когда музыка опять смолкла. — Кажется, это твоя кузина Порция? — Родители Порции умерли, когда девочка была совсем юной, и ее взяли в свою семью Хэдли-Эттуотеры. Мама Эдриена относилась к девочке как к своим родным детям.
Эдриен кивнул:
— Да, и в этом нет ничего необычного. Мама, наверное, тоже где-то здесь. — Он весело усмехнулся. — Она никогда не сдается.
Он взял жену под руку, и они вместе направились к кузине. Упорное желание леди Уоттерстоун видеть всех своих детей счастливыми в браке было извечным предметом шуток в семье. Особенно веселились те братья и сестры, которые уже были женаты. У вдовствующей графини был список, кого из детей и родственников следовало женить, и в данный момент все ее усилия сосредоточились на этом несчастном ребенке. Порция, овдовевшая три года назад, была в списке первой, и ей даже пришлось на Рождество сбежать в Италию, чтобы избавиться от навязчивого сватовства тетушки.
Порция заметила их и помахала рукой.
Они неторопливо продвигались сквозь толпу к ней. Эдриен склонился к жене и тихо спросил:
— Как ты думаешь, у нее кто-то есть в Италии?
— Думаю, она бы не промолчала, — ответила Эвелин. Они встречались с Порцией после ее возвращения только один раз — на свадьбе младшего брата Эдриена Себастьяна. — А почему ты спрашиваешь?
— Сам не знаю. Просто, когда мы в прошлый раз виделись, у меня сложилось какое-то странное впечатление… Мне показалось, она что-то скрывает.
— Порция никогда не славилась умением хранить тайны.
— Ты права, — задумчиво протянул Эдриен. — Порция определенно должна была проболтаться. — Он усмехнулся. — Хотя бы чтобы успокоить маму и уклониться от знакомства с очередным холостяком.
— Добрый вечер, Эдриен. Эвелин, рада тебя видеть. — Она чмокнула Эви в щеку и тихо шепнула: — Спасай меня.
Эвелин округлила глаза.
— От кого?
Официант принес шампанское. Порция осушила свой бокал одним глотком.
— От тети Хелен, разумеется. — Она повернулась к Эдриену. — Твоя матушка удивительно активна сегодня, кузен. Стоит мне повернуть голову, как она тут же знакомит меня с очередным претендентом на мою руку. Причем все они, как один, считают, что путь к моему сердцу можно проложить, наступая мне на ноги и тиская во время танцев. — Она понизила голос и доверительно сообщила: — Еще один танец, и я останусь хромой на всю жизнь. Ты — мой любимый кузен и обязан меня спасти.
— Любимый? — скептически улыбнулся Эдриен. — А мне всегда казалось, что твой любимый кузен Себастьян.