– Ух, хорошо!
Быстро оделся – увы, в старую пропотевшую одежду – и почувствовал себя гораздо лучше. Мои спутники, глядя на меня, проделали ту же штуку, только Бабакан заявил, что это всё глупости и настоящий гном должен пахнуть как козёл, иначе его женщины любить не будут. На что Каран ему ответил, что спать он будет в дальнем углу, так как он не гномья женщина, а потому терпеть такую вонь рядом с собой он не намерен. Аранна тоже помылась под дождём, ничуть не смущаясь, что её кто-то увидит нагой – эльфы на этот счёт были гораздо более свободных нравов, чем другие нации.
Этой ночью мы спали гораздо более спокойно – вода была, а раз есть вода, есть жизнь. Вот только – сколько нам придётся ту сидеть, было непонятно. Пустыня превратилась в сплошное озеро.
А тянулось это три дня – только на четвёртый день стало проглядывать солнце, тучи разошлись и под лучами светила заколыхались волны новообразованного озера. Теперь надо было ждать, когда спадёт вода. Это тоже заняло три дня – за шесть дней мы уже сожрали почти всё, что могли, еды осталось в обрез – дня на четыре, если сильно экономить. Мы продрогли, было сыро, отсырели все одеяла, вся одежда. Корм лошадям тоже кончился – мы давали им зерна, зерно было на исходе. Надо было срочно уходить отсюда – после угрозы гибели от жажда, теперь пришёл черёд угрозы гибели от голода.
Мы начерпали из колодца воды – за эти дни он наполнился почти доверху, наполнили меха – хотя вода и была мутноватой, но вполне приемлемой – нагрузили лошадей и двинулись дальше.
Уплотнившийся под струями дождя мокрый песок позволял идти гораздо быстрее, и за день мы сделали около сорока километров. Чтобы переночевать, расположились на вершине огромного бархана, подсохшего под лучами светила за день. Всё – ниже того места, где мы ночевали – было мокрое, а при низкой ночной температуре это было гибельно.
Лошадям отдали последний корм, больше кормить их было нечем. Сколько они продержатся без еды – было неясно. Мы же съели по небольшому кусочку мяса, отсыревшему, противному, и легли спать.
Следующий день был мучительным, голодные животы бурчали так, что было слышно за несколько метров – но мы шли, шли и шли. За день, по прикидкам, пройдено километров тридцать. Лошади худели на глазах, без еды они долго не протянут, но мы ничего не могли сделать – или дойдём, или не дойдём, тут уже без вариантов.
Не знаю, может быть наши расчёты были неверными, может обстоятельства так сложились – но все наши расчёты пошли прахом – не хватило воды, потом просидели сиднем почти неделю из-за потопа – кончилась еда и корм, всё как-то покатилось как снежный ком, набирали обороты наши неприятности.
На четвёртый день пала лошадь – она упала на песок, забилась, закатив глаза и умерла. Мы сняли с неё вещи, что-то пристроили на других лошадей, что-то бросили.
Из коня вырезали здоровенные куски мяса, положили их на кусок брезента, и я заклинанием поджарил их до готовности – первый раз за многие дни мы набили животы досыта. Потом я поджарил мяса впрок, мы положили его в сумки и зашагали дальше. Ещё через день пала другая лошадь, через день сразу две… мы уже давно не ехали на них – хорошо хоть, что они ещё шли. Каждая из погибших лошадей давала нам питание, но было жаль великолепных животных. Они верно выполняли своё долг, и шли, шли, шли по пескам до изнеможения.
К тому моменту, как мы вышли из песков, у нас остались только две лошади, и было неясно, как мы будем возвращаться назад. И эти лошади тоже были на издыхании, впрочем – как и мы. Когда я заметил впереди очертания деревьев, я не поверил глазам и решил, что это мираж – но деревья медленно, но верно приближались и я хрипло крикнул:
– Прошли! Ребята, прошли! Вижу лес!
Конечно – лесом это было назвать трудно, какие-то заросли кустарника, отдельные деревья, жиденькая трава – но это была уже не пустыня. Изголодавшиеся лошади кинулись к траве и стали жадно срывать чахлые листья, а мы, расседлав их, сбросив груз, пошли на поиски воды и дичи. Основной расчёт был на Алдана и Аранну – вернее, на их луки и умение стрелять.
Скоро, они вернулись с завёрнутыми в шкуру кусками антилопы, а Каран прибежал с радостным известием, что неподалёку есть небольшая степная речушка, метрах в пятистах от того места, где мы остановились. Решили – сходить туда за свежей водой, но остаться пока здесь – дрова тут есть, еда есть, а лошади пусть отдохнут, попасутся, иначе и до реки-то не дойдут. К реке переместимся завтра.
Этим вечером мы наелись мяса и уснули почти счастливыми. Я не знал – как мы будем возвращаться назад, но был рад, что мы хотя бы дошли живыми. Всё остальное потом – задачи будем решать по мере их поступления.
Утром мы переместились к реке – это была небольшая речушка, похожая на многие из степных рек, ничего примечательного. Главное, что по её берегам росла трава для лошадей, воды была чистой, а по её берегам водилось множество дичи, которую регулярно отстреливали Алдан и Аранна.
Мы ели, спали, ели, спали. Купались в реке, стирали одежду, снова ели и спали. Постепенно, стали приобретать более-менее приличный вид, ведь за время перехода по пустыне мы сильно исхудали, буквально высохли. Наши оставшиеся в живых кони, понемногу тоже стали не такими доходными, какими были, их бока округлились, хотя лошади ещё и не набрали той кондиции, которая была до похода.
Как-то, на шестой день после того, как мы вышли из песков, я собрал своих спутников:
– Не хватит ли нам валяться? Мы отъелись, поправились, не пора ли идти дальше?
– Давно пора – проворчал Бабакан – я бы ещё в первый день пошёл дальше. Только из-за вас и сижу тут.
– Да что ты?! То-то ты первые дни пластом лежал и почти не шевелился! – усмехнулся Каран – я тоже считаю, что мы готовы и пора идти дальше. Еду мы всегда добудем, хватит тут торчать.
– Итак, решено! Собираемся, и пошли! Выходим через час.
Мы собрали вещи, упаковали, нагрузили на лошадей и пошли вдоль реки, отыскивая место для брода. В одном месте я заметил пологий спуск – было такое впечатление, что он выбит в небольшом обрыве множеством копыт. Каран разулся, померил дно – по колено. Мы тоже разулись и перевели коней. На другой сторону Каран озвучил мысль, которая тоже пришла мне в голову:
– Это брод искусственный! Здесь рядом люди! Нужно быть осторожнее – если я чего-то и знаю о Диких землях, это то, что кочевники очень неодобрительно относятся к нашему брату.
Эта мысль нам очень не понравилась, но что могла изменить? Раз уж притащились сюда – идём дальше.
Мы шли по едва заметной тропе, ведущей на восток – направление было одно – только на восток. Кустарники сменялись высокими деревьями с глянцевой листвой, более пышной растительностью, на недолгих остановках лошади объедались сочной травой. Многое из здешней растительности было нам неизвестно – даже эльфы, очень искушённые в определении растений, не могли определить, что это такое растёт.
Пока, следов цивилизации не было видно. Мне некоторое время казалось, что за нами наблюдают, это ощущение не оставляло меня с тех пор, как мы вошли в тропический лес, и я сказал об этом моим спутникам. Алдан сознался, что он тоже это чувствует, и уже давно, но не хотел раньше времени нас пугать. Мы ещё больше насторожились, хотя куда уже было быть настороженнее? Бабакан держал руку на рукояти секиры, Каран, готов был выхватить меч, а эльфы несли луки, с наложенной на них стрелой. Ощущение взгляда не отпускало нас ни на минуту.
Внезапно, я остановился и поднял руку:
– Стойте все! Впереди что-то есть! Опасность! Все назад, мне за спину!
Мы прошли ещё по тропе, и вдруг, за её поворотом глазу открылись десятка два всадников на небольших лошадках, чуть больше пони, темнокожие, раскрашенные белой краской так, что их лица были похожи на черепа.
– Стойте на месте – напряжённо сказал я – сейчас пойду и поговорю с ними.
Я спокойно, расслабленно пошёл по тропе к группе орков, они бесстрастно смотрели на меня – по их намазанным лицам нельзя было понять – то ли они сердятся, то ли доброжелательны.
Подойдя на расстояние пяти метров, я хотел поздороваться на языке орков – ему обучил меня Шаланнар – но передумал, и сказал на языке империи:
– Приветствую вас. Позвольте нам пройти – мы пришли без злых намерений, мы не хотим никому причинить вред. Стоявший впереди крупный орк, усмехнувшись, сказал со странным акцентом, как-то пришепётывая выговаривая слова:
– А ты и не сможешь причинить нам вред! Ты жалкий мягкотелый белый слизень – что ты можешь сделать мне и моим воинам? Ты забава на вечернем костре, просто пока этого не знал. Теперь знаешь!
– Я бы мог убить вас прямо сейчас, всех, сразу. Но не хочу этого делать. Я великий колдун.
Стоящий рядом с предводителем воин негромко сказал ему, на наречии орков: