На обратном пути Вулф громоздился на заднем сиденье, судорожно вцепившись в изготовленный для него по специальному заказу
поручень, а я бдительно следил, чтобы наш седан не ухнул в рытвину или не выскочил на ухаб. Правда, вовсе не из-за Вулфа (я свято убежден, что
тряска ему только полезна), а из-за горшочков с орхидеями, которые мы везли в багажнике. А орхидеи того стоили - среди них были, например, два
новых гибрида Лейлии шредери и Лейлии ашвортиана. Мало того, что стоили они кругленькую сумму - не меньше двух кусков, - но во всем мире только
Хьюитт и Вулф могли похвастать, что располагают подобными уникумами. Притормозив перед крыльцом нашего особняка, я нажал на клаксон. Несколько
секунд спустя, как было условлено, вышел Теодор Хорстман, спустился к машине и помог мне перетаскать горшочки к лифту, а потом отвезти их в
оранжерею. Свой портфель Вулф донес сам. Тут уж я не просто убежден, а всегда на этом настаиваю: хоть как-то упражняться Вулф должен. Когда я
наконец спустился в кабинет, Вулф уже восседал за столом в единственном кресле, способном вместить его тушу и выдержать ее вес, и просматривал
почту. Почти одновременно со мной вошел Фриц и возвестил, что обед подан. Мы перебрались в столовую.
За столом, как было заведено, деловые вопросы не обсуждались, да у нас, собственно, и дел-то никаких не было, а упоминать Эми Деново с ее
просьбой я не собирался. Обычно мы беседовали о чем угодно, по выбору Вулфа, но на сей раз разговор начал я. Накладывая себе мясо с серебряного
блюда, я заметил, что, по мнению одного моего знакомого, шиш-кебаб куда вкуснее, если готовить его не из теленка, а из козленка. Вулф тут же
заявил, что любое блюдо вкуснее, если готовить его из козленка, но достать в Нью-Йорке мясо только что забитого козленка практически невозможно.
Потом он переключился с кулинарии на фонетику и сказал, что шиш-кебаб - это не правильно. Нужно говорить "сикхкебаб". И произнес раздельно по
буквам. Именно так, оказывается, говорят в Индии, откуда родом это кушанье. На языке хинди или урду "сикх" означает "тонкий железный прут с
петлей на конце", а "кебаб" - мясной шарик. Какие-то болваны на Западе изменили произношение на "шиш" вместо "сикх" - им пошло бы только на
пользу отведать сикх-кебаб из старой жесткой ослятины вместо нежной козлятинки. Мы успели покончить с вкуснейшим десертом, приготовленным Фрицем
из малины со сливками, сахаром, яичным желтком, шерри и экстрактом миндаля, а Вулф все еще разглагольствовал о бездельниках, которые коверкают
иностранные слова. Наконец, мы вернулись в кабинет. Вулф занялся почтой, а я сел за свой стол и принялся заносить в картотеку новые
приобретения, которые Вулфу удалось выманить у Льюиса Хьюитта.
В четыре часа Вулф протопал к лифту и поднялся в оранжерею на второе ежедневное двухчасовое священнодействие в обществе орхидей и Теодора,
а я поднялся по лестнице в свою комнату и занялся личными делами - проверил, не продырявились ли носки, и поменял ленту на пишущей машинке.
Почему-то времени такие дела отнимают больше, чем кажется. Вот почему, услышав звонок в дверь, проведенный и в мою комнату, и кинув взгляд на
часы, я с удивлением заметил, что уже без двадцати шесть. Дверь открыл Фриц, как у нас принято, когда я наверху, но пару минут спустя зазвонил
мой телефон. Я снял трубку.
Фриц сказал, что молодая женщина по имени Эми Деново хочет поговорить со мной, и я попросил отвести ее в гостиную.
После того как, поднявшись по ступенькам на крыльцо, вы входите в наш дом и попадаете в прихожую, вторая дверь слева ведет в кабинет.