Голос молодой женщины задрожал.
— Два года я избегала испытания, потому что была единственной поддержкой своей овдовевшей матери. Но потом она умерла, и когда в следующий раз волшебница приехала в Кастрин, мне пришлось коснуться ее камня. Камень сверкнул, и меня забрали, привезли сюда… начали обучать…
— Волшебству?
— Насколько я могла научиться. Хотя научилась немногому. Я не тупая, но сердце влечет меня к другому. И потому я овладела только умением создавать некоторые иллюзии, немного изучила лекарственные травы и вообще мастерство излечения. Но эти другие женщины… для них Сила — это все: еда, питье и сам воздух для дыхания! Не думаю, чтобы ты поняла это, сказительница, но я никогда не стану такой, как они, никогда!
Эйдрис вспомнила собственное детство, проведенное в крепости, погруженной в колдовство… Оно пронизывало самый воздух, которым она дышала, и для всех окружающих пользоваться волшебством было так же естественно, как дышать. Но она такими способностями не обладала, унаследовала эту особенность от отца. Ее отец, пораженный чернейшей из забытых ныне Сил…
Горло у Эйдрис сжалось от сочувствия к этой девушке.
— Я понимаю больше, чем ты можешь подумать, — сказала она негромко.
Голос девушки дрогнул.
— Хуже всего, что я даже не успела ничего написать Логару!
— А кто такой Логар?
Девушка повернулась к ней лицом. В свете свечи глаза ее блеснули, она как будто с трудом сдерживала слезы.
— Логар — это мой жених. Он пограничник. У Псов частично выдернули зубы, но Ализон — по-прежнему кинжал, нацеленный в спину Эсткарпу. Уцелевшие Псы стали еще злее и постоянно нападают на нашу северную границу. Поэтому каждый здоровый молодой человек должен послужить в течение трех лет на охране границы. Служба Логана кончалась через месяц, сейчас он уже, должно быть, дома, а меня нет!
Рот ее дрогнул, потом сжался еще сильнее.
— Мы дали друг другу слово, что поженимся, когда он вернется. И ничего больше мне в жизни не нужно, только быть с ним! Но Логар не может освободить меня, для него бросить вызов колдуньям означало бы смерть. Но боюсь, он решится на такой безрассудный поступок… поэтому мне нужно бежать, прежде чем он что-нибудь сделает.
— Понятно, — сказала Эйдрис. — Но если мы приедем в Кастрин…
Молодая волшебница схватила сказительницу за руку.
— Мы? Ты поможешь мне бежать? Хотя у меня нет больше никакой платы?
— Да, — ответила Эйдрис серьезно, словно давая клятву. — Я помогу тебе, сестра.
Девушка обеими руками стиснула руку Эйдрис.
— Я буду тебе вечно благодарна! И пусть следует за тобой благословение Гунноры… — лихорадочно заговорила она.
Но сказительница покачала головой, прерывая выражения благодарности.
— Благодарность приму, только если мы достигнем успеха, сестра.
— Аврис, — застенчиво представилась волшебница. Глаза Эйдрис распахнулись. Девушка вызывающе кивнула, признавая удивление сказительницы, которой открыла свое имя. — Меня зовут Аврис, — повторила она, повторило гордо, словно открыто бросая вызов правилам крепости. — А тебя?
— Эйдрис. А теперь, как я уже начала говорить, если мы приедем в Кастрин, разве в крепости не поймут, куда мы направились, и не будут искать нас там?
— Они могут меня искать, но когда найдут, я буду для них бесполезна, — ответила Аврис — Мы с Логаром поженимся, как только увидим друг друга, — она сухо улыбнулась, — а когда я стану его законной, настоящей женой, даже следы Силы оставят меня.
«Не будь так уверена в этом, — подумала сказительница; тоже сухо улыбнувшись, она вспомнила свою мать, госпожу Элис, и приемную мать, госпожу Джойсану. Обе женщины обладали Силой, хотя вышли замуж и принесли своим мужьям детей, точно как колдунья Джелит. Но сохранили свою Силу. — Но все же, учитывая ненависть волшебниц к мужчинам, — заключила Эйдрис, — Аврис, вероятно, права. После того, как она» осквернит» себя союзом с мужчиной, волшебницы не захотят видеть ее среди своих. И разрешат ей уйти «.
— К тому же, — продолжала молодая колдунья, — мы с Логаром не станем задерживаться, чтобы встретиться с их гневом. Я уговорю его немедленно бежать, может, на восток, за горы, в Эскор. Там нашли убежище братья и сестра Трегарты. Почему бы не поискать там помощи Логару и мне?
— Ты давно все спланировала, — заметила Эйдрис. — И сейчас действуешь, не повинуясь порыву.
— Я мало о чем другом думала с тех пор, как меня взяли! — Аврис перешла на шепот. — Внешне старалась казаться покорной, смирившейся, училась как можно лучше, чтобы меня не заподозрили. Но все время думала, как бежать. Но у меня больше не осталось времени: через неделю меня отправляют в Место Мудрости для окончательной подготовки, а потом я должна буду дать Клятву. И должна уйти до того, как возврата не будет.
— У тебя есть план бегства из самой крепости?
Девушка колебалась.
— У меня есть план, но я не решаюсь его предложить, потому что в нем для тебя большая опасность. А у тебя нет ни следа Силы?
— Нет, — решительно ответила Эйдрис. — Но все равно расскажи мне, что ты задумала.
— Как я тебе говорила, моя Сила невелика, — сказала Аврис. — Но я считаю, что смогу скрыть свои черты лица, создать иллюзию, чтобы миновать стражу. Я приму твою внешность. Стражник ожидает твоего ухода и потому не станет осматривать меня слишком внимательно. Но полная перемена внешности мне не подвластна, и я должна буду взять твою одежду, мешок и арфу.
— Ты примешь мою внешность, возьмешь одежду и уйдешь, — задумчиво сказала Эйдрис — Изобретательный план, но мой отец — солдат, он учил меня тактике и умению действовать незаметно, и я знаю, что обычно самый простой замысел имеет наибольшие шансы на успех. А что будет со мной?
— В этом недостаток плана, — мрачно ответила девушка. — Тебя будут допрашивать, и если ты позволишь хоть слегка усомниться в твоих словах, они извлекут из тебя правду с помощью Силы.
— Я скажу, что ты заколдовала меня, сделала беспомощной своим волшебством, — ответила Эйдрис; слова у нее вырывались быстрей, чем складывались мысли. — А чтобы они поверили, ты должна будешь меня связать. Я останусь только в белье и сорочке. Может, разумно также лишить меня сознания.
— Я не могу причинить тебе вред! — возразила Аврис.
— Я тебе покажу, куда ударить, — ответила сказительница. — Удар лишит меня сознания, но особого вреда не причинит. Только несколько часов будет болеть голова.
— Но…
— Ты сделаешь то, что должна, — твердо сказала Эйдрис. — Помни, что меня не заподозрят, если найдут связанной и без сознания, с шишкой над ухом. Сомневаюсь, чтобы в таких обстоятельствах волшебницы заподозрили нас в заговоре.
— Но что если они заподозрят тебя? Вырвут у тебя правду?
Сказительница задумалась.
— Не думаю, чтобы со мной что-нибудь сделали за то, что я позволила украсть свою одежду и инструмент. Это не преступление, особенно учитывая, что у тебя есть Сила, а у меня нет. Они легко поверят, что ты меня заставила. И еще вот что: я не гражданка Эсткарпа.. могу искренне заявить, что местных законов не знаю. Это доказывает и тот факт, что я просила одну из колдуний помочь презренному мужчине.
— Да, — задумчиво согласилась волшебница. — И мужчины, и женщины, живущие в наших границах, конечно, знают обычаи крепости. — Она свела брови, озабоченно нахмурившись. — Но ударить тебя… нет, не смогу! Надо найти какой-то другой способ.
Эйдрис схватила девушку за плечи, сжала сильными пальцами до боли.
— Ты хочешь снова увидеть своего жениха?
— Да… — прошептала Аврис.
— Тогда будешь делать, что я скажу. Ты должна! Каждое мгновение задержки увеличивает риск раскрытия!
Плечи девушки поникли.
— Хорошо. Но тебя все равно будут допрашивать. Что ты скажешь?
Эйдрис невесело улыбнулась.
— Не забудь, что я сказительница. В моей профессии нужно быть и актрисой. Мне поверят.» По крайней мере, надеюсь на это «, — про себя добавила она.