Он остановился, сообразив, что в сотый, в тысячный раз задает себе одни и те же вопросы. Вздохнув, он выбрал из стопки лист со сравнительной таблицей функционального состояния внутренних органов и пробежал по нему взглядом. Как и во всех предыдущих случаях никаких видимых отличий во внутренних органах подвергнутого обряду эрозиобазы от таких же органов многогранного не наблюдалось, а вот их функциональные показатели рознились весьма серьезно!
И тут его взгляд зацепился за одну из последних строк в таблице – «Мозг – внешних изменений не обнаружено».
«Стоп!.. – Сказал сам себе Ратмир. – Внешних изменений не обнаружено, а заключения о функциональных нарушениях… просто нет!»
Он осторожно отложил лист в сторону.
«И заключения такого нет просто потому, что провести соответствующее обследование мозга не представляется возможным! А что если функционирование всех внутренних органов человека зависит от функционирования его мозга?! Тогда изменения в работе мозга скажутся и на работе всего организма… Значит, получается, что при проведении обряд эрозиобазы, воздействие, возможно, оказывается только на мозг многогранного, это воздействие приводит к изменениям в работе мозга, что в свою очередь, вызывает изменения в работе всех внутренних органах его тела!..»
Ратмир поднялся из-за стола и принялся ходить по кабинету, чувствуя, как его охватывает возбуждение от возникающей догадки.
«И в самом деле, процедура обряда эрозиобазы не может нанести объекту интроекции какого-либо физического вреда – ни сам волхв, проводящий обряд, никакой из предметов, используемых при проведении обряда, даже не касаются интроекцируемого!.. Правда, он перед обрядом выпивает специальный бальзам, но его состав хорошо известен и не содержит отравы. Сам обряд включает в себя строго определенные движения всех его участников, строго определенную музыку, текст заклинания и правила его произнесения, даже клинок перед лицом интроекцируемого надо сломать в точно определенный момент!.. Но все это не оказывает никакого физического воздействия на организм жертвы, и, тем не менее, организм этот начинает работать совершенно по-другому!! Мы уже разобрались, как изменяются функции всех внутренних органов у человека, подвергшегося обряду, и только изменения, происходящие в мозгу нам неизвестны, так что методом исключения мы приходим к выводу, что интроекция воздействует на мозг жертвы, а тот, в свою очередь, изменяет функционирование всех внутренних органов организма!!»
Ратмир остановился около стола и посмотрел на лежащий отчет.
«Но каким образом можно определить изменения, происходящие в мозгу интроектируемого?! Обычное вскрытие умершего ничего не даст – известно, что мозг умирает через несколько минут после остановки сердца, времени на его исследование просто не будет. Вскрывать череп живого человека?.. Но… Ни один из многогранных не даст своего согласие на такой опыт, а без согласия… Да… Можно, конечно, попробовать провести такой опыт тайно и… насильно, но если это выплывет!..»
Ратмир снова уселся в кресло, лихорадочно пытаясь придумать способ добиться согласия кого-то из многогранных на смертельный опыт, но в голову ему ничего не приходило!.. И вдруг! Он даже замер на секунду от простоты мелькнувшей мысли.
«А зачем, собственно говоря, вскрывать чей-то череп?! Ведь ясно, что интроекция – это один из методов ментального воздействия, а, значит, можно попробовать простое и безопасное ментальное сканирование мозга до и после проведения обряда эрозиобазы!.. Более того, можно обряд эрозиобазы провести, удерживая мозг интроектируемого под постоянным ментальным контролем!!»
Ратмир усмехнулся: «Кажется, я уже набросал план следующего опыта!.. Вот только кого из приговоренных к интроекции взять для этого опыта? Выбор у меня не слишком велик, хотя… Гвард! Медведь из стаи восточных медведей! Он уже приговорен Советом посвященных, так что и вожак, и волхв его стаи будут только рады, если с ним будет покончено!»
Взгляд трижды посвященного волхва скользнул по распахнутому в ночное небо окну, и он понял, что ночь перевалила за половину. Надо было ложиться в постель – пренебрегать отдыхом не следовало.
Утром следующего дня, в конце часа Жаворонка, Ратмир, как обычно, вошел в свою лабораторию. Тороп, ученик Ратмира, готовящийся ко второму посвящению, сверяясь с оставленными наставником указаниями, подбирал лабораторную посуду и инструменты для проведения очередного эксперимента. Услышав шаги трижды посвященного, он повернулся и встретил своего учителя вопросительным взглядом.
– Да, Тороп, – кивнул ученику Ратмир, – сегодня мы не будем исследовать печень умершего изверга, мне кажется, мы не найдем в этом объекте ничего нового. Сегодня ночью мне пришла в голову интересная мысль, а потому нам надо подготовить одного из имеющихся у нас осужденных к интроекции – послезавтра мы проведем обряд эрозиобазы. Вернее, ты проведешь обряд эрозиобазы, а помогать тебе будет Хвост.
– Я, учитель?.. – Удивился молодой человек. – Но вы говорили, что мне рано брать на себя ответственность за судьбу другого человека, что я могу не выдержать этой ответственности.
– Я и сейчас могу это повторить, – мягко улыбнулся в ответ Ратмир. – Но обстоятельства складываются таким образом, что во время обряда эрозиобазы мне придется заняться другой работой, так что сам обряд придется проводить тебе, а нож возьмет в свои руки Хвост. Надеюсь, ты хорошо помнишь заклинание интроекции и последовательность действий… хотя, торопиться мы не будем, перед проведением обряда мы несколько раз пройдем все от начала до конца. А сейчас нам надо посмотреть, каким материалом мы располагаем.
Посвященный Тороп молча кивнул, быстро убрал на свои места инструменты, посуду и реактивы, а затем повернулся к наставнику:
– Я готов, трижды посвященный.
– Что ж, пойдем.
Ратмир направился к выходу из лаборатории, а Тороп двинулся следом за ним.
Из лабораторного помещения Ратмир вышел на лестничную площадку и по винтовой лестнице двинулся вниз, в подвал Звездной башни. Опускаться им пришлось недолго – лаборатория находилась на первом этаже башни, так что уже через пару минут они оказались перед дверью, ведущей в подземелье. Ратмир вынул из кармана своей белой хламиды приготовленный ключ и отпер массивную дубовую дверь, обитую тремя железными полосами. Замок едва слышно щелкнул, и дверь от легкого толчка, открылась. Ратмир перешагнул через высокий порог и оказался в узком сводчатом коридоре, стены и потолок которого были выложены темно-серым гранитом. Позади него раздался короткий треск, и вспыхнуло ярко-оранжевое пламя факела. Тороп поднял факел над головой, так что коридор впереди Ратмира осветился на добрые десять метров. И сразу стали видны три двери, врезанные в боковые и торцевую стены коридора.
Трижды посвященный волхв прошел к двери, расположенной в правой стене и, откинув ставенку, прикрывавшую оконце, врезанное в дверь, заглянул внутрь помещения. Едва заметно усмехнувшись, он вложил ключ в замок двери и повернул его. Чуть отстранившись, Ратмир пропустил вперед Торопа, а тот, переступив порог, сделал шаг в сторону и высоко поднял над собой факел, хотя в камере горела небольшая масляная лампа. С нар, поставленных вдоль противоположной от входа стены приподнялся высокий, худощавый мужчина. Его темная, курчавая голова заметно поседела на висках, щеки ввалились, отчего скулы казались ненормально широкими, а длинный нос с заметной горбинкой, стал напоминать птичий клюв. В глазах узника поблескивало лихорадочное возбуждение. Фигура его была закутана в одеяло, словно он мерз, хотя в камере было тепло, а рука, удерживавшая углы одеяла у горла, слегка подрагивала.
Ратмир переступил порог камеры следом за своим учеником и несколько секунд молча рассматривал узника, а затем спокойным тоном спросил:
– Ну что, Гвард из рода восточных медведей, ты продолжаешь отказываться от пищи?
– Ратмир из стаи восточных волков, Мать всего сущего спросит с тебя за мою невинно загубленную жизнь!! – С явно напускным спокойствием ответил узник. Губы его при этом слегка подергивались, а глаза сверкали едва сдерживаемой яростью.