– Вот видишь, как судьба обернулась. И я рад за Вас с Хи, наверно, так и должно было случиться, так правильнее. Я слишком поздно понял, что этой ночью была не ты, просто я так об этом мечтал, что не сразу разобрался в обмане, не предполагал, что такое возможно. Поэтому ухожу…. Прости. И все равно я буду ждать тебя там, на Земле, ты никуда не делась из моей души, ты напрочь в нее вросла. Знай – буду ждать. За меня не волнуйся, я не такой уж слабый и никчемный мечтатель. Лилит обещала устроить меня в место, где учат останавливать и сохранять на века, запечатлевать быстротечные моменты жизни и природы, как я и мечтал, и это здорово. Ты знаешь, я всегда буду стараться в любой ситуации находить плюсы, даже когда такая ж… Я такой был всегда. Береги себя и до встречи. Лилит сказала, что о тебе позаботятся, жаль только, что не я. Но так получилось, целоваться не будем.
Потом резко повернулся к Лилит и сказал:
– Ну что, пошли, суженая-ряженая, кто еще с нами?
Ветер перемен что-то шепнул Лилит, и они пропали.
– Нам тоже тут больше нечего делать, – сказал подошедший ко мне Лаки и протянул руку. – Надеюсь, с тобой попасть на Буян не составит труда, держись за меня крепче.
– На Буян так на Буян, начнем новое, оставляя прошлое в прошлом.
Усмехнулась, вспомнив поговорку Микулишны: «Не падай духом, где попало». «Ты можешь изменить то, что случилось? Нет? Так хватит ныть, Лотта – приказала я себе,- принимай новое и неизбежное».
Лаки что-то шепнул мне, и мы закружились в воздушном водовороте, чтобы через некоторое время оказаться на зеленой полянке.
На острове Буян
Зеленая полянка была нереально зеленой. Изумрудная трава и ярко-голубые цветы, а над всем этим совершенно ясное небо, не такое серое и плаксивое, которое мы видели совсем недавно. И удивительно, не по-осеннему тепло.
«Чудеса, – промелькнуло в голове, – и где это мы?» Лаки аккуратно поставил меня на полянку и тоже оглянулся.
– А тут неплохо, тепленько так, ясненько. А где встречающие?
А встречающие уже бежали и летели навстречу.Впереди всех летели три странных фигуры – полуптицы, полуженщины. Они хлопали крыльями и почему-то напомнили мне больших куриц. Совесть позвала меня к ответу: «Ты что? Это, видимо, и есть легендарные волшебные птицы, одна из которых спасла меня от странных чар Мораны, а ты о них так!» Но что поделаешь, они действительно издалека напоминали огромных кур, только кудахтанья не слышно. Эти птицы, ну, вернее, не совсем птицы, так как головы у них были человеческие, да и руки имелись, подлетели ко мне и кинулись обниматься. Так какони были значительно ниже меня,еле доставали до поясницы, то они подпрыгнули и втроем дружно обняли меня кто за талию, а кто ниже, и начали причитать:
– Она у нас, она вернулась!!!. Нашему счастью нет предела!!! Ловелия, чудесная наша девочка, жива, избавилась от проклятья, она нам принесет приплод и восстановит чудный род!
Слова про приплод меня особенно вдохновили. Ну откуда они все знают про мое неожиданное положение, одна я такая тупая, ни о чем не догадывалась, ничего не ведала, а вокруг все, оказывается, только и ждали, чтобы я от первых же серьезных отношений, что называется, попала. Сначала Лаки, теперь эти птицы туда же. Обидно, однако.
Тут подтянулись и другие встречающие. Огромный толстый кот с цепью на шее, еще какие-то птицы – кто светился, кто сверкал, переливаясь всеми красками. Они хлопали крыльями, кот смотрел и сыто щурился, а десяток непонятных мне существ подпрыгивали и, от невозможности протиснуться ко мне, обнимали друг друга. Я растерялась и не знала, что предпринять – уж слишком с большим энтузиазмом меня приветствовали. Хорошо хоть Лаки не растерялся и немного охладил их пыл словами:
– Уважаемые, я рад присутствовать при воссоединении семьи, но вы, вероятно, догадываетесь, что она не совсем осведомлена обо всем своеобразии своего родства с вами и только что с дороги. Поэтому меньше экспрессии – девочка только узнала о некоторых особенностях своего положения и, кажется, не совсем им прониклась. Так что, драгоценные, дайте ей прийти в себя и покормите ее – она с утра ничего не ела.
– Она не ела еще? Дитя голодное? Как такое возможно?
Озабоченные возгласы, усиливающееся хлопанье крыльев – и меня потащили куда-то.
Последнее из осознанного в этом круговороте непонятных мне хлопот были грустные слова Лаки:
– Я, кажется, сейчас тут лишний. Приду попозже, Лотта, если пустят.
И Ветер исчез, а я осознала себя сидящей в чудесном тереме на резной лавке, а передо мной стояли всевозможные кушанья. Девица в кокошнике и красивом сарафане спрашивала:
– Сударыня пресветлая, борщ будете кушать или супчик грибной отведаете? Соляночка имеется, а также окрошка с огурчиками свеженькими. Что на первое выбираете?
Все невероятно вкусно пахло и я, не евши со вчерашнего дня ничего, кроме фруктов, не могла оторвать взгляда от стола, что ломился от яств.
– Борщичка мне тарелочку с сальцем и чесночком. Гулять, или, вернее, есть так есть. На кого дыхну – пусть простят мне чесночный запах, нервное истощение у меня сегодня от известий в чрезмерном количестве. Да и горе заесть тоже хочется.
Тарелка с аппетитным борщом со сметаной почти мгновенно появилась предо мной, а рядом на тарелочке красовалось тонко нарезанное розовое, почти прозрачное, сальце, перышки зеленого лука и белые зубчики чеснока. Расписная деревянная ложка резво прыгнула мне в руку, и я занялась едой. Все остальное потом. Кормят, заботятся – уже хорошо.
Когда последняя ложка чиркнула по дну миски, решила осмотреться. И правильно, до этого не смотрела, а то поперхнулась бы. Напротив меня с умильным выражением на лице сидели то ли птицы, то ли девы, так как верхние части их тел были человеческие, а туловище заканчивалось птичьими лапками. Большие такие птицы. У двух на голове короны, перья разноцветные, сияют, руки имеются, а за спиной крылья сложены – красивые, сильные, побелее моих точно будут. Птицы почему- то не ели, а с выражением нескрываемой тихой радости смотрели на меня. Одна другой шепнула:
– Посмотри, наша девочка кушает! Тарелочку борща съела, а сама-то какая хорошенькая, тоненька, наша девочка.
Тут я вспомнила про основы этикета и, сыто облизнув губы, вскочила на ноги и сказала:
– Спасибо за угощение, ваши…, – и запнулась.
Как, интересно, к ним обращаться – высочества, величества, или еще как?
– Простите, не знаю, как вас величать, ясновельможные пани, – почему-то решила обозвать я их.
Чудо-птицы заулыбались еще сильнее и промолвили:
– Зови нас тетушками, мы твоя ближайшая родня по матери, она нашей племянницей была. Мы уж думали, род прервался, ан нет, Бог не позволил осиротить нас. Тебя спас, а теперь и потомством благословил. Род не прервется, мы уж позаботимся, будешь тут жить, как сыр в масле кататься. Все для тебя сделаем, ни в чем нуждаться не будешь. Деточек вырастим, воспитать поможем, не позволим больше миру погубить род.
«Ой, интересно-то как! Только чувствую – попала из огня да в полымя. Они что, хотят, чтобы я тут навечно осталась?», – промелькнуло в голове. Но я уже была немного научена жизнью не впадать в истерику и сразу выяснять отношения, поэтому собрала все свое чувство такта и спокойненько так поинтересовалась:
– Рада познакомиться с родней, а то я рано сиротой осталась, да и кто я такая, совсем недавно узнала, и, видно, не полностью. Я привыкла, что меня Лотта зовут, вернее, полное имя Золотушка, но вроде бы от рождения меня Ловелией назвали, хотя это имя мне не нравится.
– Что ты, – загомонили чудесные создания. – Ловелия – значит, прекрасная, ты действительно прекрасна, дитя, мы тебя Лав будем звать – любовь, значит. Ты такая красивая.
И они от избытка чувств начали хлопать крыльями. Красиво, скажем прямо. От взмахов воздух наполнялся чудесным благоуханием и при этом как будто звенели маленькие чудесные колокольчики. Это завораживало. Но мысль о том, что это будет вечно, меня все равно не прельщала.