– Ломбард, – коротко резюмировал Олег.
– А что такого? – уже пришел в себя и начал возмущаться Глостер, – я честный торговец. За медяк покупаю, за два продаю. На эти четыре монеты и живу.
– Вот именно что, математик ты доморощенный. Тебе кто вообще этим заниматься разрешил? Ты же вроде жрец!
– При заключении договоренности не было никаких запретов на занятие торговлей, – легко отбил мой выпад гном, – тем более это жречество меня никак не кормит. А кушать хочется.
Я не стал вспоминать про кучу послушников и ту сумму, которую Глостер поимел с них. С тем гешефтом он мог несколько лет кормить весь Тойрин. Вот ведь гадкий, хитрый пройдоха.
– К тому же, у меня вон работник трудится, сам я здесь лишь изредка появляюсь. Так что на основном виде деятельности это никак не сказывается.
Я снова перевел взгляд на драмана. Не знаю уж, что он натворил в этой жизни, что злая судьба уготовила ему роль наёмного работника у Глостера, но мне было его искренне жаль.
– А дом ты этот как получил?
– Через бурмистра. Внес деньги на строительство, заключил договор. Все честь по чести.
– А товар ты где берешь?
– То тут, то там. Много «диких» всякую дребедень сдают. Им деньги нужны.
– И что теперь делать с тобой?
Вопрос был скорее риторическим, потому что фактически я ничего не мог предъявить гному. То, что он втихую облапошивает «диких» драманов? Так они же не силком к нему идут, а вполне себе добровольно. А само по себе перекупка и ростовщичество не преступления. И на каждый новый вопрос у виновника был ответ. Вот и Глостер, видимо, почувствовал мое настроение.
– Я ж по закону все, – заверил он меня, – больше никаких сомнительных сделок. Именем своим, – поднял палец он вверх, – рискую.
– Да черт с тобой, – махнул рукой я, – но если поймаю на какой-нибудь сомнительной сделке…
– Не поймаешь, – довольно улыбнулся Глостер, но тут же спохватился, – то есть сказать хотел, что не будет никаких сомнительных сделок. Отцом клянусь!
Я не стал ему напоминать, что в Шальте он довольно легко отказался от своих заверений и обетов перед Создателем. Вряд ли это что-нибудь изменило. Вместо этого еще раз недобро посмотрел на гнома, вроде как даже недовольно, и пошел на выход.
Если честно, то я искренне восхищался гномом. Провернуть такое дельце, да еще втихую, чтобы никто не узнал. Ведь открытие ломбарда процесс не быстрый. А я даже ни сном ни духом. Хотя все же с племенами надо будет поговорить, так сказать, предостеречь их от необдуманных сделок.
Снаружи уже вовсе лило, будто Гаррег договорился с Матерью смыть Йоран вместе с дерзким таоком, что заточил его в клетку. Зато в этом был дополнительный плюс – беспорядочно снующие взад-вперед НПС скрылись под навесами домов и храма, поэтому мы без особых приключений добежали до резиденции «Миротворцев», если не брать во внимание то, что вымокли до нитки. Правда, это временное неудобство довольно быстро исправил Хло с помощью своего «волшебного фена».
«Миротворцев» внутри было порядочно. Такое ощущение, что здесь собрался почти весь клан. Мы поднялись с Олегом наверх мимо множества игроков, многим из которых периодически приходилось кивать – круг знакомых за последнее время значительно вырос.
А вот на втором этаже таоков почти не было – лишь несколько высокоранговых бойцов, выполняющих роль охраны у кабинета Олега. Навуходоносор остановился перед дверью, выжидающе посмотрев на меня. А я, глубоко вздохнув и пытаясь унять внезапно охватившую меня дрожь, сжал кулаки и кивнул.
Францевич сидел во главе стола, полубоком к окну, задумчиво глядя на струи стекающей воды. По правую руку от него расположился дядя Вася, а по левую Адара. Я сразу же почувствовал колоссальное напряжение, которым, казалось, воздух был буквально наэлектризован. Более того, лицо аналитика представляло собой странную помесь отвращения и брезгливости, словно его заставили сесть возле кучи навоза.
– А вот и вы, – не скрывая радости, сказал дядя Вася.
– А вот и мы, – коротко ответил Навуходоносор.
Я без лишних слов сел с другой стороны стола и посмотрел на профессора, точнее на лощеного красавца в рванье, в тушке которого он находился. Интересно, но даже этот совершенный облик не мог меня обмануть. По каким-то едва уловимым дерганым движениям я опознал того самого Франкенштейна.
– Кирилл, здравствуй, – сказал абсолютно чужой голос, – в первую очередь, хочу извиниться за доставленные неудобства…
– Неудобства? – не сдержался я, сжав столешницу пальцами. Все-таки не брать ножи была хорошая идея.
– Точнее за все, что тебе пришлось пережить, – явно подбирал слова профессор, – я действовал опрометчиво.
– Ну почему же, – меня чуть потряхивало, но я все же постарался взять себя в руки, – это же все было совершено ради науки. Благодаря моей жертве вы продвинулись далеко вперед в своих исследованиях.
– Я… Я говорил вашим товарищам то же самое, – обрадовался Франкенштейн, – как хорошо, что вы это понимаете.
– Вот же идиот, – негромко резюмировал дядя Вася.
– Исии Сиро, – стараясь не показывать эмоции, сквозь зубы пробормотал Олег.
Мне, как ни странно, стало легче. Будто обнаруживаешь в один солнечный день под своей дверью соседа, вываливающего на лестничную площадку мусор. Потом он гадостью какой-нибудь дверь обмажет. Или пентаграмму у порога под ковриком нарисует. Страшно, непонятно. В один день бах – видишь, как «упаковывают» этого товарища люди в белых халатах и весь дом шепчет «Сидоров-то с ума сошел». А тебе почему-то спокойно и хорошо.
– Ладно, что там о заключительной части эксперимента? – сказал я.
– Давай, говори ему, – не очень учтиво пихнул дядя Вася профессора, – что нам рассказывал.
Францевич немного помялся, и вдруг начал вываливать на меня кучу ненужной информации. Зачем-то начал петь о нечистоплотности заказчиков, которые захотели быстрый результат, а от продолжения дальнейших экспериментов отказались. О нескольких перемещениях людей вслед за мной. О своем вынужденном бегстве сначала от корпорации, а потом и в игру. О первых днях. О поимке «Берсеркерами». В общем, меня стала уже довольно сильно утомлять его болтовня.
– А если ближе к сути? Как мне вернуться обратно?
– Квантовая телепортация сознания в игру по моим расчетам происходит без сбоев. Стоит лишь направить прибор на нужный объект в нашем мире и поставить захват на рандомном объекте в «Верравии». Но вот тут и кроется основная загвоздка. Вернуть таким же способом человека, переключив режим на моем приборе, невозможно. Потому что захват и дальнейший перенос сознания весьма затруднителен ввиду большого количества объектов.
– Не понял?
– Он хочет сказать, что если мы посадим твою тушку перед лазером, включим реверс и нажмем кнопку, то не факт, что в твоем теле окажешься ты. Туда может попасть любой игрок или непись. Как ты понимаешь, вариантов очень и очень много.
– Но ведь способ есть? Скиф сам говорил.
– Безусловно, есть способ обратной телепортации с захватом нужного объекта с вероятностью 97,6%, – закивал Францевич.
– Сейчас будет жирное НО, – помрачнел я.
– У меня было мало времени для доработки и обкатки прибора, – продолжал профессор, не обращая внимания на мое высказывание, – но, естественно, я учел возможность обратной телепортации. Проблема в том, что при автоматическом режиме захвата сознание объекта будет изъято из места с нулевыми координатами.
– То есть, если я правильно понял, то нам нужно лишь добраться до места с нулевыми координатами, включить лазер на реверсе в автоматическом режиме, направить на мое тело, и вуаля?
– Если очень упрощенно, то именно так, – сказал профессор.
– Так в чем проблема? – спросил я теперь Олега. – Берем, идем и делаем.
– Есть нюансы, – скривился Навуходоносор, – только подожди минутку… Ваня!
В кабинете появился один из стражников с ником Коронар, низенький, но плотный человек лет тридцати.
– Проводи, пожалуйста, профессора в гостевые покои в подвале. Владлен Карлович, наверное, устал, все-таки такой сложный день. И проследи, чтобы его никто не беспокоил.