– Но я никогда и не волновалась так, – всхлипнула она, припоминая вчерашний разговор.
Перед глазами всплыло Димкино лицо с длинной модной челкой, которую он постоянно сдувал с глаз. Пухлые губы, которые он постоянно кривил в презрительной усмешке, общаясь с ней, казалось, были созданы для поцелуев.
– У него наверняка и девушки не было, – снова заплакала она. – Господи, что же это я о нем в прошедшем времени? Он жив! Жив! И я сделаю все, чтобы его спасти!
Кряхтя и охая, Лика включила газовую колонку и через некоторое время погрузилась в горячую ванну. Сдувая с обнаженных рук мыльную пену, она снова и снова прокручивала в уме вчерашние события. Что и говорить, для одного дня это было слишком! Но неприятности никогда не спрашивают нас, когда им нагрянуть, они просто врываются в нашу жизнь и начинают все в ней ломать и путать.
– Стоп! – От неожиданности Лика даже подскочила, расплескав воду через край. – Как же я сразу не вспомнила?!
Она выскочила из ванны и, на ходу сорвав халат с вешалки, кинулась в комнату Григория.
– Гринечка, ты же мне говорил, что если что… – бормотала Лика исступленно, переворачивая вверх дном содержимое ящиков платяного шкафа. – Ага! Вот она!
В руках у нее оказалась небольшая коробка из-под цейлонского чая. Сорвав с нее крышку, Лика издала радостный вопль. В коробке, плотно уложенные, теснились доллары. Она знала о том, что у ее друга есть деньги, но никогда не пыталась вникнуть: где и сколько. Хотя он неоднократно повторял ей, что, если что случится, они там-то и там-то.
– Вот и случилось! – прошептала Лика, закрывая тайник и укладывая аккуратными стопками чистое белье. – Теперь, Димуля, я тебя спасу! Хотя ты и говнюк порядочный, но ты сын Олега, а получается, что и мой сын тоже…
На минуту глаза ее затуманились. Она вспомнила, как однажды, встав ночью, уловила странные звуки, идущие из Димкиной комнаты. Осторожно тронув дверь и обнаружив, что та не заперта, Лика вошла и остолбенела.
Простыни сбились в бесформенную кучу у Димки в ногах, подушка валялась на полу, а сам он лежал почти поперек широкой тахты и всхлипывал. Крадучись, она подошла поближе и, наклонившись, отвела взмокшие волосы с его лба.
– Мама… – сквозь всхлипывания тихо позвал он. – Мама…
Закусив руку, чтобы не разреветься самой, она выскочила из комнаты и до утра не могла уснуть. В эту ночь он предстал перед ней не избалованным самовлюбленным эгоистом, а одиноким мальчиком, обиженным на весь белый свет.
Резкий стук в дверь прервал ее воспоминания. Запахнув плотнее халат на груди, Лика поспешила к выходу.
– Вам кого? – с удивлением уставилась она на молодую девушку, сосредоточенно жующую жвачку. – Вы не ошиблись адресом?
– Нет, – надула та огромный пузырь, – не ошиблась. Мне Григория. Он дома?
– Его нет, – недоуменно хлопала Лика ресницами. – А вы кто?
– А тебе-то что за беда – кто я? – хмыкнула наглая девица.
– Понятно, – разозлилась Лика и попыталась закрыть дверь, но, вовремя среагировав, непрошеная гостья не дала ей этого сделать.
– Ты не играй со мной в такие игры, – зашипела она ей в лицо. – Передай, чтобы позвонил мне. И поверь – это в его интересах. Пока…
Она махнула рукой и бодро зашагала по тропинке, ведущей к калитке.
– Не могу поверить, – оторопело глядя ей вслед, шептала Лика. – Чтобы Гриня с этой…
«А что ты о нем знаешь? – пытливо спросил внутренний голос. – Когда ты его видела последний раз?»
– Давно, – сокрушенно ответила она самой себе, – все больше по телефону, да и то в последнее время его почти не бывает дома.
То и дело недоуменно покачивая головой, она выгладила свою одежду и, кое-как приведя себя в порядок, выехала со двора.
Центральный рынок встретил Лику шумным многоголосьем. Потолкавшись среди покупателей и пару раз приценившись к фруктам, она прошла к палатке звукозаписи. Если ей не изменяла память, это место было постоянным местом тусовки Серого в том далеком прошлом.
Серый был на месте. Он сидел на ящике, вытянув длинные ноги, и, казалось, дремал. Но Лика прекрасно знала, что это его полусонное состояние не что иное, как рисовка. Серый был подобен кобре – беспощадный, коварный и… осторожный. Для Григория до сих пор оставалось загадкой, как тот остался в живых.
– Хватит притворяться, – пнула Лика его ногой. – Я же знаю, что ты не спишь.
– Ты все всегда знаешь наперед, – лениво процедил Серый и слегка приподнял козырек бейсболки. – Здравствуй, для начала. Или тебя не учили хорошим манерам?
– Нет желания тебя приветствовать, – огрызнулась она и, сунув руку в сумочку, изо всех сил сжала бумажный конверт, в который положила деньги. – Итак, что ты мне скажешь?
– А что я тебе могу сказать? – потягиваясь, Серый наконец соизволил встать. – То же, что и раньше… Ты баба неглупая, соображай. Последствия могут быть самыми ужасными.
В бессильной ярости глядя на его наглую физиономию, Лика еле сдерживалась, чтобы не выцарапать ему глаза.
– Ты мне не угрожай, гад! – прошипела она, сузив глаза. – Не очень-то я тебя боюсь. Не забывай, что я не кисейная барышня. И в случае чего…
– Хорош треп разводить, – зло сплюнул Серый сквозь зубы. – Что с деньгами?
– На, подавись! – Лика швырнула конверт к его ногам и, скрестив руки на груди, спросила: – Где мальчик?
– Та-ак… – медленно протянул Серый, в недоумении переводя взгляд с конверта на Лику. – И что это должно означать?
– Это пятьсот баксов, идиот! – вконец вышла она из себя. – Все, как договаривались! Где Димка?!
– Так, так, так…
– Ты чего затакал, как попугай?! Где ребенок?! Или я в милицию иду!
Перехватив ее занесенную для пощечины руку и больно сжав, Серый зашипел, брызгая слюной:
– Ты мне представление не устраивай, сучка! То, о чем я тебе говорил, – не пятьсот сраных баксов, а куда больше! Ты хоть своим бабьим глупым умом представляешь, что такое общак?!
– Пусти меня! – сквозь стиснутые губы прорычала Лика. – Пусти, а то закричу!
Серый схватил Лику за отвороты пиджака и потащил за палатку. Там он швырнул ее на груду ящиков и, не обращая внимания на то, что их могут увидеть, изо всех сил ударил по щеке.
– Ты с кем разговариваешь, паскуда?! Ты чего мне суешь?!
– Пятьсот долларов, как и договаривались… – размазывая слезы по лицу, всхлипнула она. – Все, как и обговаривалось в записке…
– Так, так, так, – гаденько заухмылялся Серый, шлепнув себя по коленкам. – Нашу неприступную и несравненную, кажется, кто-то кинул.
Потирая щеку, Лика непонимающим взглядом уставилась на своего врага. Понять то, о чем он ей говорил, было трудно – в голове все еще шумело после удара. Она уселась на один из ящиков и недоуменно пожала плечами:
– Ничего не понимаю… Разве это не ты передал мне записку? А в квартиру разве не ты пробрался?
– Не знаю я ничего, – окрысился вдруг ни с того ни с сего Серый. – А что за записка?
«Кто же тогда? – запаниковала она, опустив голову. – Серый не врет. Я видела, что он не понял даже, о чем речь».
– Чего притихла? – насторожился тот. – О какой записке речь? И какого Димку ты ищешь?
– Ладно, ничего, – устало обронила Лика, вставая с ящика. – Давай деньги сюда.
Ничего не говоря, Серый вложил конверт ей в руки и провел пальцем по ее щеке.
– Еще ударить хочешь? – отшатнулась она.
– Нет. Не бойся, – успокоил он ее хриплым голосом. – Извини, я погорячился.
– Ага, – кивнула головой Лика, застегивая сумочку. – Я понимаю… Подумаешь – синяк теперь будет. Делов-то!
С этими словами она обошла стороной Серого и двинулась прочь с этого мрачного места.
Лика совсем было скрылась за палаткой, когда ей в спину полетели слова:
– Гриня может скрываться сколько угодно – это его не спасет!
– А с чего ты решил, что он скрывается? – резко обернулась она, зацепив рукавом за штырь, торчащий из ржавой стены палатки. – Он по делам уехал…
– А мне плевать, – жестко процедил Серый, вновь приближаясь к Анжелике. – Мои требования остаются прежними. Деньги там немалые, чтобы я отступал.