– Смотри на меня, когда я буду тебя брать, Меган.
Ее веки приподнялись, и он увидел затуманенный взгляд.
– Я хочу, чтобы ты вошел в меня, Хавьер. Скорее.
Он пытался совладать со жгучей страстью, решив подольше помучить ее, но не сдержался.
– Иди ко мне, – приказал он, и его голос сорвался.
В то же мгновение дыхание Меган прервалось, а пальцы впились в его спину. Тело ее стало содрогаться. Первые судороги были настолько сильны, что чуть не взорвали Хавьера. Волны наслаждения стали накатывать на него одна за другой, пока он не затих, почувствовав полное удовлетворение.
Руки его потеряли силу, а легкие – воздух. Едва держась на локтях, Хавьер опустился на влажное тело Меган, затем, обессиленный, скатился на бок. Вентилятор крутился под потолком, охлаждая воздух и высушивая его кожу.
Она схватила руку Хавьера и прижала ее к своему животу. Заставив себя открыть глаза, он увидел, что Меган смотрит на него. Губы ее приоткрылись, затем закрылись, снова открылись, но она не сказала ничего.
– Поехали домой, Меган.
– Я поеду только тогда, когда ты расторгнешь помолвку.
Тело его напряглось, и терпение лопнуло.
– Я же сказал, что не могу.
Лицо ее побелело. Она села на кровати. В глазах ее появилась боль.
– Плохо будет не только мне, но и той женщине.
– Я знаю это, mon amante.
Меган прикусила нижнюю губу. Но не заплакала.
Нет, его Меган слишком горда для того, чтобы плакать. Это еще одно ее качество, которым Хавьер восхищался.
– Неужели ты действительно веришь, что мы можем просто закрутить кран, и все? – спросила она. – Ты думаешь, наши чувства могут исчезнуть по приказу?
Хавьер тяжело вздохнул. К сожалению, она так и не поняла его.
– Конечно, будет нелегко. Но нам придется это сделать.
Меган встала и вышла в другую комнату. Когда она вернулась, на ней был шелковый халат. В глазах горел огонь, который был совершенно не похож на любовную страсть.
– Ты ошибаешься. Так не будет. Я хочу большего, чем короткий любовный роман, Хавьер. Я заслуживаю большего. Но если это все, что ты можешь предложить, тогда ты мне не нужен. Уйди из моей жизни и возвращайся домой один.
Еще один приступ гнева. Это не похоже на нее. Почему она так ведет себя?
Меган повернулась и вышла, закрыв дверь.
Услышав шум воды в душе, Хавьер тихо выругался. Меган просила о невозможном. Он не мог расторгнуть свою помолвку, какие бы условия она ни выдвигала. Он не имел права опозорить свою семью, как это сделал его отец, забыв о чести ради любви.
Вскочив, Хавьер стал одеваться. Он не желает повторять ошибки отца. Он просто найдет другой способ завлечь Меган в свою постель и провести в ней одиннадцать месяцев.
И, черт возьми, он не позволит ей найти другого любовника. Она будет принадлежать ему до тех пор, пока он не отпустит ее.
* * *
– Тебе нельзя поднимать такие тяжелые вещи, – пожурила Ханна молодую женщину, присоединившись к ней в манеже. – В твоем состоянии это делать нельзя.
Она взялась за другой конец перекладины и помогла Меган установить ее на место. На пальце Ханны сверкнуло кольцо с маленьким бриллиантом – подарок жениха в честь помолвки.
– Я буду осторожна. Ты же слышала, доктор сказал, что я могу работать в своем обычном режиме, только на лошади он запретил скакать. Тим освободится, как только закончит возиться с Миднайт. Я даю ему уроки верховой езды, а он платит мне тем, что помогает на занятиях с другими учениками – три раза в неделю – и разминает моих лошадей.
Ханна закрепила перекладину на штативе и отряхнула руки.
– Это хорошо, что твои занятия с Тимом скоро закончатся. Тебе надо найти состоятельных клиентов. Такой высококвалифицированный тренер, как ты, не должен заниматься с бедными студентами.
– Ты, наверное, права, – согласилась Меган. – Спасибо, что помогла установить этот барьер. А Тиму я помогаю потому, что у него есть врожденный талант и прекрасная лошадь. Он напоминает меня, когда я только начинала заниматься конным спортом. У меня не было ничего, кроме таланта и амбиций. И мне горько видеть, что Тим не может больше заниматься верховой ездой, потому что его отец потерял работу.
Меган перешла к следующему барьеру. Ханна сообщила:
– У нас скоро появится новый сосед.
– Кто же это?
– Пока не знаю. Витт сказал, что какойто парень позвонил в его офис и спросил, не продаются ли в нашей местности конюшни. – Лицо кузины осветила улыбка.
Так было всегда, как только Ханна упоминала своего жениха, а она очень часто упоминала его, почти в каждом предложении. Меган охватило теплое чувство, смешанное с болью, потому что у нее этого, скорее всего, уже не будет.
– Витт сообщил ему, что недалеко от нас продается коневодческая ферма, – продолжала Ханна. – Ты, наверное, не знаешь, что старый мистер Хичкок умер два года назад. Его наследники решили избавиться от фермы. Так вот, тот парень арендовал ее. Мне теперь стало гораздо легче, потому что я присматривала за ней.
– Я проезжала мимо фермы на прошлой неделе, когда направлялась в город. Конюшни действительно находятся в плачевном состоянии. – У Меган зародилось некое подозрение, и мурашки пробежали по коже. Нет, Хавьер не мог…
Ханна вздохнула:
– Мистер Хичкок плохо себя чувствовал, поэтому не мог заботиться о своем хозяйстве. Заборы покосились, на всех строениях облупилась краска, пастбища заросли травой, а подъездная аллея стала похожа на дикую тропу. Я уже хотела было отправить бригаду рабочих, чтобы они подстригли траву и вывели мышей.
Это место явно не подходит Хавьеру. Но он не звонил ей с тех пор, как она выставила его, а было это пять дней назад. Меган испытала огромное облегчение, когда, выйдя из душа, увидела, что он ушел.
Но Хавьер Александер никогда не уходил побежденным.
Меган прижала руку к животу.
– И когда это все произошло?
– Тот парень позвонил в начале недели, а племянник Хичкока сообщил Витту о сделке вчера вечером. Вот уже второй день там кипит работа. Я видела это, когда специально подъехала поближе, возвращаясь домой после встречи со свадебным агентом. И могу сказать тебе, что лошади у нового владельца первоклассные. И очень дорогие.
Паника охватила Меган. Пошатнувшись, она вцепилась в стойку барьера. «Нет. Пожалуйста, нет. Это просто совпадение».
– Меган, что с тобой? Ты переутомилась? Ты выглядишь так, будто сейчас упадешь в обморок.
Нетвердой рукой заправив за ухо волосы, Меган с трудом изобразила улыбку. Это не может быть Хавьер. Приземистый дом из кедра был слишком деревенским на его утонченный вкус, а конюшни далеко не так велики и шикарны, как его собственные.
– У меня появилась проблема, – сказала Меган.
– Ты не похожа на себя. Можешь объяснить?
Нет, она не может. Но Ханна ни за что не отстанет.
– Я, конечно, предполагала, что Хавьер может устроить осаду замка, так сказать, но у меня не было сомнений в том, что он вернется во Францию. В конце концов, у него есть невеста и бизнес, которым надо заниматься.
– Очень жаль, что меня не было здесь, когда он приезжал. Иначе я объяснила бы ему, какой он подлец.
Молодую женщину не удивляло, что Ханна опекает ее. Они с кузиной стали очень близки после того, как Меган перебралась сюда после гибели родных в авиакатастрофе. И если бы не напряженные отношения с отцом Ханны, Меган никуда бы не уехала.
Когда Лутор ушел на покой, ферма «Сазерленд» перестала быть местом битвы. Однако теперь она принадлежала Ханне и Витту, а Меган снова была здесь гостьей. Когда Ханна и Витт создадут семью и родят детей, она будет им только мешать.
Оставив в стороне эту неприятную мысль, Меган сосредоточилась на насущной проблеме.
– Ханна, ты не представляешь, насколько близка я была к тому, чтобы рассказать Хавьеру о ребенке. После того как мы занимались любовью, он показался мне самым близким человеком. Мне даже подумалось, что он решил бросить свою невесту. Я положила его руку на свой живот и едва сдержалась, чтобы не сообщить ему новость. Я просто не нашла подходящих слов.