До открытия оставалось сорок минут, но дверь в помещение уже была приветливо распахнута, а лозунг над ней пестрел красными чуть кривоватыми буквами: «Добро пожаловать, посторонним вход воспрещен! Здесь вы найдете любую вещь на ваш изысканный вкус! Обращаться к старшему продавцу – Павлу Александровичу».
Парень протер глаза, несколько раз моргнул, но вывеска не поменяла своего содержания!
- Ах он сволочь! Ну, я тебе устрою!
Альберт не стал входить в здание, а осторожно (покарябав соседнюю витрину, разбив напольную вазу с экзотическим цветком и ударив бомжа, что старался под шумок утащить банку с краской, но оказался полностью в ней перемазанным) стащил леса от соседнего магазина бытовой техники, что не вовремя решили облагородить свой фасад.
Подставив агрегат к стене, парень шустро забрался на несколько ступеней и прикусил губу, думая, чего бы написать!
- Черт, краску забыл! – пробормотал Альберт, вновь спускаясь.
Бомж был ограблен повторно. Из его заднего кармана (считай резинки) была извлечена кисточка, а синяя банка с краской, что любовно прижималась к такой же синей спереди рваной жилетке, оказалась в руках парня.
- Воровать грешно! – припечатал Альберт, перекрывая поток брани, так и не вырвавшейся изо рта пожилого человека. Бомж тяжело вздохнул, подтянул повыше резинку на трениках и полез за банкой с растворителем.
Взобравшись наверх, парень окунул кисточку в краску и начал творить (от слова «вытворять»). Надпись немного изменила свое содержание. Теперь покупателям предстала более яркая реклама, выполненная в креативном стиле: «Добро пожаловать (дальше жирной синей линией зачеркнуто). Здесь вы упокоитесь с миром! (смутно виднеются красные разводы) обращаться к (зачеркнуто) – Павлу Александровичу – священник в пятом поколении (занимаюсь церемонией захоронения тараканов, жуков и домашних питомцев)»
С чувством выполненного долга, Альберт спустился вниз и столкнулся взглядом с ошарашенной женщиной, явно спешившей на рынок (сумочка прижата к груди, авоська лежит на асфальте).
- А вы и попугаев хороните? – хрипло спросила она.
- Не мы, а Залетайкин, а также устраивает пышную панихиду и исполняет роль плакальщицы! – парень отряхнул руки, оттащил леса на место (бомж покрутил пальцем у виска) и зашел в помещение.
За рабочим столом стоял Павел и что-то усиленно втолковывал сорокалетнему мужчине. Прислушавшись, Альберт расплылся в улыбке.
- Я вам в пятый раз повторяю, мы не торгуем постельным бельем, тем более черным, да еще и в крестик! Ваша теща не сможет получить сей подарок на день рождения! Мы только можем предоставить ей гроб!
Мужчина пыхтел, утирая пот со лба.
- Но на вывеске написано «любую вещь на ваш вкус!» Хотя… Можно и гроб… А что? Пусть заранее готовится!
Залетайкин живо сменил гнев на милость и, гордо задрав голову, прошел к товару, демонстративно не смотря в сторону Альберта.
- Вам из красного дерева, с позолотой или хотите чего подороже? – проворковал он, одергивая синюю рубашку и поправляя галстук-бабочку.
- А у вас есть гробы из цельного камня? – мужчина, постукивая тростью, прошел по рядам, оценивающе заглядывая в каждый товар.
- Эээ… простите? – улыбка Залетайкина чуть померкла.
- Ну, чтобы не выбралась!
- А как вы планируете тогда ее туда положить? – парень начал чуть заикаться.
Альберт подошел к кулеру и налил горячей воды. Кофе с утра – святое!
- Да, задачка… Тогда я еще подумаю, - мужчина развернулся и покинул здание.
- Я смотрю, ты усиленно трудишься? – Альберт ехидно рассмеялся, делая первый глоток, но тут же закашлялся, когда на траектории его взгляда замаячила аппетитная задница наклонившегося Павла, обтянутая очень тесными брюками.
Почему-то в голове парня мелькнула мысль, что он согласен не ограничиваться простым минетом… Тряхнув головой, он вытер салфеткой стол и подошел к Залетайкину.
- Как думаешь, если приделать к гробу колесики, он сойдет за новейшую самодвижущуюся модель? – пропыхтел парень, так и не разгибаясь.
У Альберта зачесались руки, и он не удержался. Смачный шлепок совпал с громко хлопнувшей дверью, матом парня и женским басом:
- Хочу, чтобы Павел Александрович отпел моего любимого Тигрика.
Пашка дернулся, с шокированным выражением лица поворачиваясь к покупательнице.
- Это ваш муж? – уточнил он, потирая половинку и злобно сверкнув в сторону довольного Альберта глазами.
- Это моя золотая рыбка! Мой внук сегодня решил поиграть в ветеринара, и Тигр умер от разрыва сердца прямо на операционном столе!
- Простите, но мы не отпеваем… Только продаем гробы… Людям! – залепетал Павел, оттягивая галстук.
- Было бы странно, если бы вы продавали гробы рыбам! – заявила женщина, надвигаясь на ошарашенного парня. – Вы Павел?
- Уже не уверен…
- Молодой человек, вы будете плакать над моей рыбкой?
Альберт, до этого старавшийся сдержать смех, не выдержал и сполз на пол, держась за живот, глухо булькая (скорее всего, пытаясь посочувствовать тому самому Тигру).
- Но мы с ней даже не знакомы… - попытался откреститься Павел, прячась от сумасшедшей клиентки за гробом из красного дерева, даже подушечкой отгородился, прижимая ее как родную к груди.
- Тигр – мужчина! – припечатала покупательница.