— Ага, — откликнулась она, — в Париж!
Он даже не улыбнулся. Только покачал головой.
— Нет, в Париж не смогу. Я только недавно оттуда. Давай другой вариант.
— Эстен! — выдохнула она и по-детски шмыгнула носом.
— Эстен? — удивился он. — А это где? Ты извини, я не очень хорошо знаю здешние места. Я с севера, из Кале.
Он ей понравился. Но она уже настолько не доверяла своим инстинктам, что ощетинилась как ежик.
— Забудь! Я пошутила.
Но он уже искал информацию в телефоне. Нашел, присвистнул.
— Ого! Красиво там. Церковь аж двенадцатого века. Замок пятнадцатого — сохранился? Люблю такие места. Километров четыреста отсюда?
Она кивнула, хотя точно не знала.
— Поехали! — и протянул ей свой шлем.
Сначала она мысленно возмутилась — да за кого он ее принимает? Лучше она просидит ночь на вокзале, а утром поедет на автобусе. А потом подумала — почему бы и нет? Не могут же ей сегодня попадаться одни только сволочи? Ну, может же встретиться и нормальный человек!
— Покажи права! — потребовала она и достала свой телефон.
Он хмыкнул, но все-таки достал портмоне.
Фернан Маршан, двадцать четыре года. Она сделала фото, открыла меню сообщений. Предупредила:
— Я фотографию брату отправлю. Напишу, что ты меня привезешь.
Конечно, никакого сообщения она не написала. Не хватало еще расстраивать Людовика. Или Робера. Или Этьена. Или Тьери. Братьев у нее было четверо.
Фернан пожал плечами и ничего не сказал.
Она нацепила рюкзак, перекинула вперед сумочку. Надела шлем.
— Только ты, пожалуйста, проедь по улице Офенбаш.
И села на мотоцикл позади него.
Он пробурчал:
— Слишком много условий. Между прочим, я до сих пор не знаю, как тебя зовут.
— Амели Бушар, — сообщила она прямо ему в ухо.
— Держись покрепче! — посоветовал он. — И не вздумай заснуть! А то свалишься где-нибудь на повороте, а мне потом отвечать.
Нужную улицу они нашли не сразу, но все-таки нашли. Она попросила ехать помедленнее, и без труда узнала фонарь, и кирпичный дом. Парня в майке и джинсах там уже не было. Амели вздохнула с облегчением.
Красоты Ниццы и Канн ее уже не интересовали. Она почти не замечала зданий и парков, мимо которых они проезжали. Разговаривать на такой скорости и в шлеме было не удобно. Да ей и не хотелось разговаривать. А через полчаса она все-таки уснула.
Проснулась оттого, что едва не свалилась с сиденья. Они никуда уже не ехали. Мотоцикл стоял напротив круглосуточного кафе «Макдональдс».
— Я же просил тебя не спать!
Фернан подошел к окошечку, сделал заказ и через несколько минут вернулся с большим бумажным пакетом.
— Не знаю, как ты, а я жутко голоден. Надеюсь, ты ешь наггетсы и картошку-фри? Она готова была есть что угодно.
Они доехали до набережной, и Амели увидела огромный порт в огнях. Ровные ряды яхт, большие круизные лайнеры. И красивое здание со шпилем на горе — будто золотой дворец под самыми облаками.
Она спросила шепотом — словно боялась вспугнуть всю эту красоту:
— Где мы?
— В Марселе, — Фернан достал из пакета упакованный в бумагу гамбургер. — Будешь?
Она съела и гамбургер, и несколько наггетсов, и картошку. Запила кока-колой. Вытерла испачканные жиром руки.
Фернан смотрел на нее с одобрением.
— А я думал, ты из тех, которые вечно на диете. — И вдруг резко сменил тему: — Ты «Граф Монте-Кристо» читала?
Она даже обиделась. Конечно, читала. И тут же сморозила глупость:
— Там, на горе — это замок Иф?
Он, кажется, подумал, что хотя бы в ее умственных способностях не ошибся.
— Нет. Тот замок в море.
И как она могла об этом забыть?
— А это — базилика Нотр-Дам-де-ла-Гард. Ты не удивляйся, что я это знаю — я собирался заехать в Марсель и без тебя. Так что к поездке подготовился. Если не возражаешь, проедем через Авиньон. Давно хотел посмотреть этот город.
В Авиньоне она бывала и раньше и смогла блеснуть знаниями хотя бы тут.
Они оставили мотоцикл на платной стоянке. Погуляли по Старому городу — очень красивому и еще безлюдному. Такого Авиньона — величественного, молчаливого, без толп туристов — Амели еще не видела.
— Ты знаешь, что в четырнадцатом веке на протяжении почти семидесяти лет не Рим, а Авиньон был папской резиденцией? Это время называют авиньонским пленением пап.
Наверняка, он знал. Но не признался.
— А после этого здесь были еще многие непризнанные папы. А с пятнадцатого века папы управляли Авиньоном через вице-легата. И только в конце восемнадцатого века они окончательно уступили город Франции, — Амели рассказывала торопливо, будто выплескивала на Фернана заложенные в голову еще в детстве знания.
— Откуда ты все это знаешь?
Она просто ответила:
— Училась в школе при монастыре.
Он посмотрел на ее фигурку в обтягивающих футболке и брючках, на распущенные светлые волосы, на косметику на лице. И удивился: — Ты?
Амели кивнула, но развивать эту тему не стала.
Всю оставшуюся дорогу она героически боролась со сном. Ни в Монпелье, ни в более мелких городках до Родеза они уже не останавливались.
Глава 5. Эстен
— Мост у вас обалденный! — Фернан, не доехав до деревни, притормозил на другой стороне реки, достал телефон из кармана. — Основательный такой мост. А река как называется?
Мост был каменный, в четыре арочных пролета. Правда, ширины реки теперь хватало только на два.
— Ло. А вон там, справа — Куссан.
Было утро, и деревня еще просыпалась. Амели разглядела только мадам Робер на террасе двухэтажного дома сразу за мостом — та поливала цветы из маленькой лейки.
— Красиво, да? — потребовала она ответа.
Фернан не стал спорить:
— Красиво.
Дома в деревне были старинными, двух- и трехэтажными, тоже каменными, большинство — неоштукатуренными, с черепичными крышами. Плотно прижавшись друг к другу, они стеной стояли вдоль реки — и будто защищали высившийся за ними замок.
С противоположного берега замок казался огромным — выше покрытых лесом холмов, рядом с которыми он приткнулся. Самая старая часть его — квадратный донжон с пятью башенками — был окружен несколькими зданиями разной высоты, построенными в разных веках и в разных стилях.
— Можно попасть внутрь? — Фернан смотрел на замок с восхищением.
— Да, он — хоть и частная собственность, но открыт для туристов. Не полностью, но по большей части. Там даже исторический музей есть.
— Сходим?
Ей показалось, что он даже не спрашивал, а утверждал. Ну, что же — он имел право требовать экскурсовода — после того, как полночи вез ее домой.
— А отель, надеюсь, у вас есть? Ужасно хочется спать.
— И не один! Но, боюсь, найти номер в отеле сегодня шансов нет. У нас каждый год в августе проходит исторический фестиваль — собирается толпа народа в старинных костюмах, устраивает шествие по улицам, бои на мечах.
Сама Амели не особо любила такие мероприятия — ей казалось странным, что вполне себе современные мужчины и женщины (иногда с татуировками на всех частях тела, с раскрашенными в термоядерные цвета волосами, с кучей гаджетов в карманах) изображают из себя отважных рыцарей и трепетных принцесс. Но против такого праздника она ничего не имела — он привлекал в деревню туристов, а значит, приносил дополнительный доход местным лавочникам и владельцам гостиниц.
— А лошади? — полюбопытствовал Фернан.
— Сколько хочешь! — пообещала Амели.
— Круто! — одобрил он. — Только где же я буду спать? Ты пригласишь меня к себе?
Вопрос прозвучал двусмысленно, но она не смутилась. Она думала о другом. О том, что сказала бы мать и братья, и сестры, если бы она заявилась домой с мужчиной. Выгнали бы они его вон или все-таки разрешили бы переночевать в прихожей на коврике?
— Об этом не может быть и речи! — она строго ответила даже не ему, а самой себе. — Но и на улице я тебя не оставлю. Раз уж ты ничего не имеешь против лошадей, я отведу тебя к Жану. Это наш местный молочник — его ферма совсем рядом с деревней.