Смерть Колдуна
Колдун умирал. Корабль покачивало на волнах, были слышны приказы командира, приглушенные ответы команды, шум волн и шепот ветра. А колдун умирал.
Хотя, по сути, колдуном он не был. Колдуны – они у людей. А он был орком. У окров нет колдунов, у них шаманы. Шаманы – дети природы, им не нужно читать заклинания, рисовать руны и тому подобное, чтобы обратиться к Духам. Они общались напрямую. Духи всегда слышали своих детей. Всех, без исключения, и, если были согласны, то помогали. Самые сильные умели слышать и Духов, потому и звались шаманами, охраняя и защищая свое племя от напастей врагов и болезней.
Колдун прикрыл глаза, вспоминая, как он оказался здесь - на пиратском корабле, полном полукровок. Не то, чтобы к ним относились пренебрежительно, нет. Просто… Так было не принято.
Каждая раса ценила чистоту крови. А полукровки расценивались как проявленная слабость. У орков полукровок же и вовсе не бывало. Возможно, этого не допускали Духи, а возможно, ребенка не могли выносить женщины других рас. Все-таки, орки рождались при поддержки своих Духов и Охранного Зверя племени.
Его подобрали в младенческом возрасте пираты на полуострове, вытащив его из-под убитой матери, когда причалили пополнить запасы пищи. Весь берег был залит кровью - орчанка сражалась до последнего, защищая своего ребенка. Трупов нападавших не было. Побережье было в рытвинах, некоторые камни оплавлены, как бывает при воздействии на них магией огня. Что здесь произошло осталось загадкой. Как и то, что подвигло командира оставить маленького орка у себя, а не попытаться вернуть его племени. Потому как орки за своих мстили, не взирая ни на что. Они объединялись всеми племенами и тогда… Можно только посочувствовать нападавшим. Духи, вырвавшись на свободу, способны на многое.
Именно поэтому логичнее было бы попытаться найти племя, к которому принадлежал колдун, и вернуть его соплеменникам. Несмотря на отсутствие информации об орках, было известно, что у младенца при рождении появляется татуировка на спине, захватывая шею, присущая Охранному Зверю племени. У Колдуна татуировка была огромной. На всей спине расположился степной Орел, крыльями охватывая плечи орка, своей головой заходя на шею. Клюв, даже на тату было видно, острый, как клинок гномов – гварх - доходил до уха, был вычерчен очень натурально, казалось, тронь его – обрежешься. Но нет, командир корабля даже не пытался вернуть маленького орка домой. Он взял его на корабль, где Колдун и провел всю свою жизнь.
До Колдуна стали доноситься завывания ветра. Ветер слышал, что его сын умирает, и не мог усидеть на месте. На горизонте стали закручиваться ураганы, кружа по периметру, но не приближаясь к кораблю. Колдун подумал, что нужно поговорить со стихией, чтобы после его смерти она не тронула корабль. В этих водах никогда не бывало штормов, всегда размеренный, легкий бриз, иногда даже приходилось подгонять судно магией. У них, конечно, присутствовал маг воздуха – получеловек, полуэльф – но, конечно, его умения не шли ни в какое сравнение с умениями Колдуна, для которого, стихия была родной.
Сквозь завывания ветра орк слышал крики:
- На абордаааааааааж!
Вот как. Капитан скомандовал атаку. Наверное, Колдун отключался, если не заметил погони и маневров корабля, ведь, даже лежа, чувствуешь все повороты этой черной махины. Тут какофония звуков достигла слуха орка, видно бои шли на обоих кораблях, все слилось в один гул, иногда были слышны четкие, короткие команды капитана, или вскрики боли раненных. Колдун подумал, что отдал бы многое, только бы стоять рядом с ребятами, страхуя друг друга от лихой стрелы, пущенной с неприятельского корабля, призывая свою стихию, направляя ее, видя, как мощные потоки горячего ветра вдруг охватывают врага, сжигая его изнутри. Чем лежать вот так, бессильно сжимая кулаки, прилагая все силы, коих и так осталось немного, чтобы успокоить стихию, с которой сросся за свою долгую жизнь, потому что та так и норовит разгуляться, чувствую близкий уход за Грань своего сына.
Колдун сосредоточился, уйдя в себя. Выровнялось рваное дыхание. Да, хорошо, серьезно раненых среди своих он не чувствовал, даже находясь в отнюдь не идеальном состоянии. Орк облегченно вздохнул. Тату на запястье слегка покалывала, что говорило о небольших, не смертельных ранах, но не критично.
Когда принимали в команду новенького, то человек (или нечеловек, что было чаще), приносил клятву капитану. И тогда на руках у обоих (принимающего и приносившего), повыше запястья, появлялась темно-серая вязь рисунка, суть которой – охрана команды от предательства. Если вновь пришедшему вдруг придет в голову мысль о предательстве, то тату будет жечь. В случае более разрушительных действий, предателя могло спалить заживо. Такие тату употреблялись повсеместно, на всех кораблях, как своеобразная клятва верности, некоторые могли себе позволить более усовершенствованную: через нее капитан мог чувствовать состояние каждого члена команды, еще более совершенная работала и в обратном порядке. Так что здесь Колдун был уверен.
Он неловко повернулся, упираясь взглядом в маленькое круглое окошко. От него метнулась серая тень, мягко подплывая к изголовью лежанки орка. Колдун знал, кто это. Он чувствовал ее, с тех пор, как понял, что умирает. И вот сегодня только ее увидел. Это была Смерть. Она ждала, кружила рядом, чтобы в конце концов забрать принадлежавшее ей.
Орки же умирали по-другому. Соплеменники выносили их в степь, оставляли там, а сами уходили. Что происходило далее, никто не знал, потому что никогда не видели. Скорее всего, стихия, присущая умершему, приходила и «забирала» мертвого с собой. На следующий день место, где лежал ушедший за Грань орк, покрывал слой серого пепла. А в племени каждый знал, что теперь стихия, которая забрала умершего, пополнилась его силой.
Но Колдун не был обычным орком. Воспитан полукровками. Конечно, по достижении 14 человеческих лет, в нем пробудилась память предков, благодаря которой он мог управлять и контролировать свою стихию, но воспитание и окружение сказывалось. Развеяться со стихией он не мог. Во-первых, негде. Нет рядом бескрайней степи, где гуляет ветер, гоняя суховеи и качая горькую острую траву. Да и была бы, все равно ничего не вышло. Он жил не правильно. Конечно, с точки зрения орочьего племени. Он убивал, отнимая чужую жизнь, используя для того свою магию. С Духами ведь всегда можно договориться. При жизни. А вот умирать придется по другим правилам.
- Ты пойдешшшшь со мной, шшшшаман, и ты знаешшшь это, - вдруг раздался шипящий, тихий голос.
Колдун вздрогнул. Он начал слышать Смерть. Значит, он умрет до рассвета. Колдун промолвил:
- Зачем я тебе? И ты же знаешь, что я могу тебе и не достаться. – слова вырывались из горла с трудом. Он прилагал больше усилий, чтобы лежать спокойно и дышать размеренно.
Раздался хриплый, каркающий смех.
- Ты и правда веришшшшшь в это, шшшшаман??? – Серая тень мелко-мелко затряслась, внизу начал клубиться туман. - Где ты найдешшшь ссссреди воров и убийц чисссстую и невинную душшшшу?? Чтобы развеять ее горе, не приччччинив зла никому?? Нет, шшшшаман, ты будешшшь моим. Мне нужжжжен исссполнитель моей воли. Ссссмелый, сссильный, бессспринцципный…Ты мне подходишшшшь.
Колдун ничего не ответил. Он с трудом приподнялся и сел. Дотянулся до стакана с водой. Поднес ко рту, хотел сделать глоток, как вдруг, руку как будто облило жидким огнем. Вода выплеснулась из стакана. Колдун уставился на вязь на запястье. Часть рисунка горела красным и пульсировала. Капитан. Капитан при смерти. Снова послышался хриплый шепот:
- Ну ннннадо жжжже… Приятная неожжжжиданноссссть. Заберу двоиххх…
Колдун встал. Его шатало, и не только потому, что он находился на корабле. С трудом добравшись до тумбочки, он открыл дверцу. Там на ощупь вытащил небольшой глиняный сосуд, закупоренный деревянной пробкой и залитый смолой. Провел рукой над пробкой, вязкая черная жижа стекла по боку. Резко выдохнул и махом выпил содержимое. В глазах потемнело, будто острые ледяные иглы впились в виски, неся с собой жуткий холод. Тупая боль ввинчивалась в голову, не давая открыть глаза. Колдун осел на пол, пережидая пик боли.