Пролог
Я сидел на подоконнике у открытого окна и слушал очередную нотацию родителей о том, что должен сделать и как поступить. Меня накрыли апатия и безразличие.
- Это все не имеет значения, - прервал я, казалось, нескончаемый монолог родителей.
- Что ты имеешь ввиду? – спросила мама.
- Все это, - развел я руками. – Это замкнутый круг. Я никогда не соглашусь с вашими условиями, вашими планами и желаниями на мое будущее. Вы никогда не услышите меня.
- А ты нас хоть раз попытался услышать? – вскипел папа.
- Я вас слышу, но… я не могу жить так, как хотите вы. Простите. Мне все это так надоело.
Я завалился назад, прямо в открытое окно. Не было никакой эйфории от полета. Не было чувства свободы. Был только дикий страх. Потом пронзительная боль во всем теле, от которой хотелось кричать, а из горла вырвался лишь тихий хрип. Но вскоре пришла спасительная темнота…
1 глава. Больница
Над ухом раздается назойливый писк, совсем рядом играет незнакомая мне песня, сквозь закрытые веки я чувствую солнечный свет. Жив. Я жив. Не знаю, радоваться этому или нет.
Выход есть, но я не знаю, где мне выйти,
Туман... лишь бы в нём не остался я.
Люди, вы не выходите, пропустите.
Может быть, там будет моя станция?
Я усмехнулся. Песня определенно подходила мне.
Неожиданно музыка затихла, и раздались тихие шаги.
- Эй, ты очнулся? – я услышал голос незнакомца. Скорее всего, он принадлежал моему ровеснику или, может, парню постарше меня.
Я резко распахнул глаза, но тут же закрыл, когда солнце резануло по ним. Вновь послышались шаги, скрип открывающейся двери, и я остался в тишине. Наверное, парень пошел звать врача. А врача ли? Я жив и, скорее всего, нахожусь в больнице, так что, да, врача. Надо еще раз попытаться открыть глаза, только в этот раз медленно.
Я постепенно приоткрывал веки до тех пор, пока глаза полностью не привыкли к солнечному свету. Одноместная палата в нежно-голубых тонах с огромным окном на всю стену и двумя дверьми. Одна, я так думаю, вела в туалет, а другая была выходом. Я попытался повернуть голову, но она отдалась тупой, ноющей болью. Черт, как же хреново.
Дверь в палату распахнулась, и комната вдруг наполнилась людьми. Врач в белом халате, медсестра, мама, как всегда безупречно одетая, папа с каменным лицом… тетя Эрика? Боже, как давно я ее не видел. Три года точно. Но она все такая же элегантная, красивая, подтянутая, только сейчас бледная и с синяками под глазами. Рядом с ней стоял незнакомый мне парень. Он смотрел в мою сторону, чуть прищурившись, и, кажется, ухмылялся. Я быстро пробежался по нему взглядом. Рост около 180 см, волосы почти доходили до висков и были непонятного цвета: то ли очень темный шатен, то ли недобрюнет. Цвет глаз было не разобрать, слишком далеко стоял, но, вроде, темные. Лицо - классическое для представителя мужского рода, который недалеко ушел от неандертальца. Тяжелая нижняя челюсть, широкие скулы, тонкие губы, высокий лоб, густые черные брови, нос, кажется, с горбинкой, но, опять же, парень слишком далеко стоит, чтобы я мог разглядеть. Кожа смуглая, но не такая, как после загара. Одет он был в белую безрукавку с глубоким вырезом и светло-синие джинсы. И майка, и джинсы сидели на нем идеально - словно для него и были созданы. Я отвел от незнакомца взгляд, когда увидел на его руках довольно заметную мускулатуру. Этот парень мне определенно не нравится. Хотя бы потому, что, в отличие от него, у меня внешняя феминность.
- Молодой человек, Вы меня слышите? – я перевел взгляд на склонившегося надо мной врача и кивнул. – Отлично, слуховые рецепторы в норме. Вы можете что-нибудь сказать? Как Вас зовут?
- Ар… - боже, как тяжело. Такое чувство, что горло трут наждаком изнутри. – Арсений, - прозвучало едва слышно.
- Правильно, - кивнул мне доктор и, глянув на медсестру, быстро произнес. – Память и речь в порядке, - а потом вновь вернулся ко мне.
- Можешь повернуть голову? – я поморщился.
- Больно, - опять почти не слышно.
- Да, я знаю, поначалу будет больно, но нам надо узнать, все ли хорошо с ядром добавочного нерва, - я решил не уточнять, что это, и медленно-медленно начал поворачивать голову влево. Боль стала просто адской, казалось, кто-то хочет расколоть мой череп, причем не на две части, а на много-много частей. – Отлично, - улыбнулся доктор, когда я вернул голову в первоначальное положение. – Пошевели пальцами правой руки. Хорошо. Теперь левой. Замечательно. Теперь пальцами правой ноги. Левой. Одновременно, - голос доктора из воодушевленного вдруг превратился в серьезный.
Я оглядел людей в палате, они, все как один, смотрели на мои ноги. По телу прошелся озноб. Наплевав на боль в голове, на то, что тело меня почти не слушалось, я резко согнул ноги в коленях, и... ничего не произошло! Они все так же продолжали лежать на белоснежной простыне.
- Не двигаются, - голос в этот раз прозвучал громче, хоть и оставался все еще таким же хриплым. – Они не двигаются… Мои ноги… - перед глазами все расплывалось, и я не сразу понял, что плачу.
- Ну-ну, успокойтесь. Тебе повезло, что вообще жив остался, выпав из окна с четвертого этажа.
Выпав? Я выпал из окна? Случайно выпал? Боже, мама, папа…
- Я не выпал. Я прыгнул, - врач удивленно посмотрел на меня, а потом на родителей.
- Сенечка, что ты такое говоришь? Мы же все видели, это была чистая случайность, - может, интонация маминого голоса и уверила доктора, что это случайность, но я, в отличие от него, знал ее давно. И понимал, что за этими словами скрывается приказ молчать.
Я закрыл глаза. Все равно. Делайте, что хотите. Говорите, что хотите. Мне все равно. Вы разрушили мою жизнь, но теперь, когда я инвалид, я разрушил ваши планы на мой счет. Теперь я могу спокойно жить… С этими мыслями я незаметно для себя уснул.
Слова песни Жени Мильковского - Станция "Туман"
2 глава. То ли купили, то ли спасли
Когда я в следующий раз открыл глаза, за окном было солнце. Не знаю, может, я проспал всего ничего, а может, уже был другой день, но в палате все так же находились мои родители, тетя и незнакомый парень.
Выход есть, но я не знаю, где мне выйти,
Туман... лишь бы в нём не остался я.
Люди, вы не выходите, пропустите.
Может быть, там будет моя станция?
Тихо пропел парень, выглядывая в окно. Я поморщился.
- Не пой. У тебя ужасный голос, - хрипло пробормотал я. Парень обернулся ко мне.
- Кто бы говорил. И вообще тут дело не в голосе, а в отсутствии слуха.
- Саша, - глянув на парня, произнесла тетя. Парень замолчал.
Через несколько секунд меня окружили родители и тетя.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила мама.
- Как после падения с четвертого этажа, - я заметил, как одинаково сузились глаза родителей.
- Насчет этого, мы решили, что будет лучше, если все будут считать, что это несчастный случай, ведь если врачи узнают, что это был суицид, то они вполне могут положить тебя в психушку, а нам этого не надо, - спокойным голосом говорил папа. – Ты ведь через несколько месяцев заканчиваешь одиннадцатый класс, потом институт. Конечно, теперь и речи не может быть о том, чтобы ты поступил, куда мы планировали, но мы с мамой нашли очень хороший университет для инвалидов как ты, поэтому ты еще сможешь стать экономистом, а потом еще закончишь обучение на менеджера…
Я смотрел на них с широко открытыми глазами и не мог поверить услышанному. Они ничего не поняли. Они все так же принимают решение за меня. Они хотя бы волновались за меня? За меня, а не за планы на будущее, что я мог сорвать?
Захотелось взять в руки что-то тяжелое и кинуть в сторону родителей. Захотелось удариться головой о стенку так сильно, чтобы потерять сознание. Захотелось вновь выпрыгнуть из окна.