Снайпером. Я очень усидчивый.
– Что-то такое мы вам и прописали, – отвечает начальник – А заодно и вашему дружку…
У меня после этих слов упало. Если бы вы знали моих друзей!(фото: на фоне милицейской линейки братья Алиевы, в профиль и анфас)Я им денег немало был должен. Ну, не получилось отдать. Ну, не получилось. Надеялся из армии паек присылать… Хотя они сами нарывались – в руки купюры совали. В лицо кидались.( фото: переулок у ресторана Уют, в лицо герою летят пяти долларовые купюры )Восточная кровь, пенная. Братья Алиевы – Улугбек и Максуд. Братья держали ресторан Уют на Сходненской и на момент нашего нежного знакомства только-только продали свой годовалый БМВ.(фото: переулок у ресторана Уют, на его фоне стоят братья Алиевы и их БМВ)К сути: как-то невзначай проговорился я Максуду, что могу под его деньги хороший процент взять.(фото: Герой и один из братьев Алиевых стоят у ресторана УЮТ)
Говорю:
– Максуд, как я восхищаюсь твоим умом и мужеством! Ты не человек, а газонокосилка. К тебе доллары так и липнут. Даже не думал о таком герое.
Максуд кушал киви и особо не протестовал:
– Я, – говорит, – Хачапури торговал, куртками торговал, Соней торговал и имел уважение.
– Так вот, – рассказываю я, – Тут меня один министр с одним банкиром познакомил. Ну, мы поехали сначала с ними в музей, посмотрели бивень мамонта, а потом он мне и говорит: Не хочешь по блату деньги поместить? Дашь тридцать и через месяц возьмешь сорок. Я ему отвечаю: Надо посмотреть мои депозиты, но у меня есть один близкий друг – практически родственник. Предложу, конечно, если он ни в Париже на сельскохозяйственной выставке.
Максуд, киви бросил, своим калькулятором позвенел и к Улугбеку. Слово за слово. Они подрались даже от перевозбуждения.(2 фото: на фоне ресторана УЮТ Максуд бьет Улукбека в ухо, потом Улукбек бьет Максуда в нос)Дали мне денег.(фото: на фоне ресторана УЮТ братья Алиевы протягивают в объектив пачки денег)В тот же день сплошные флешь рояли.(фото: Герой сидит в казино за игральным столом, пьет коктейль и курит сигару. Лицо довольное )А потом пошел пиковый, черный период неудач, в которые моментально включись все оставшиеся у меня на руках средства сирот Алиевых.(фото: Герой сидит в казино за игральным столом, пьет чай, курит сигарету. Лицо недовольное)Падение орла и сокола!.. Бородинская битва, где я мог лишиться зрения, до первой звезды.(Надорванное фото: чья то туфля бьет Героя в копчик )
В общем, спрашиваю у полковника:
– Какому дружку? С усами или без? – спрашиваю.
– Очень умному, но очень аккуратному, – смеется полковник, машет рукой, и вводят длинного такого, тощего, в очках – не Алиева, слава Богу.
А он, не гляди что в очках, злой видно. Орет:
– Не имеете права! Я с ним не поеду! У него желудок больной! Я буду ходатайствовать!
А я ему говорю:
– Не гони на мой желудок. Я в детстве подшипник переварил.
– Он еще и идиот! – взвизгнул длинный. Да так громко, что меня опять выворотило. На этот раз на полковника.
– В приемник! – загудел полковник. – В нагрузку к тормозу.
Ему докладывают:
– Нам так и не удалось выяснить, как тормоза зовут.
– Назовите пока в приписных Федей, у него морда толстая, ему подойдет! – махнул рукой начальник и пошел мундир застирывать.
Нас с тощим вывели из кабинета сначала в зал, потом в коридор, а потом уж в приемник. Там мы обнаружили сидящего у стены мордоворота. Хмурый такой, как бобр.
Я его спрашиваю:
– Тебя как, Федя, зовут?
Тут произошло чудо. Федя минуты три пожевал губами и дамским грудным голосом сказал:
– Меня зовут Анатолий Васильевич Пестемеев. Я слесарь-инструментальщик четвертого разряда.
– А чего ж ты им-то имя не называл? – поинтересовались мы.