Из статьи А. Минского «Ужас в новом Вавилоне», опубликованной в газете «Московский комсомолец» 29 июля 200… года.
Можно ли представить себе всю бездну того кошмара, которая разверзлась жарким летним вечером 26 июля перед жильцами так называемой Башни? Можно ли представить лица людей, которые находились там в эти часы? В состоянии ли мы почувствовать то, что довелось им пережить?
Я думаю, трижды «нет». Нет, нет и нет.
Об этой трагедии еще долго будут спорить, рассказывать и просто говорить. А вот последнего очень бы не хотелось — чтобы правда о катастрофе потонула в пустых разговорах.
У меня нет никаких сомнений: правительство Москвы приложит все усилия, чтобы подобное никогда не повторилось. Но… Разве это хоть что-нибудь изменит? К сожалению, ничего уже не вернешь.
В конце концов, все можно измерить: в тысячах тонн бетона, в метрах над уровнем моря, в этажах и лестничных пролетах… В миллионах долларов, наконец! Все, кроме одного — человеческой жизни.
По разным оценкам, 26 июля в Башне находилось свыше 150 человек, включая жильцов, охрану и обслуживающий персонал. Пока еще рано делать выводы и подводить неутешительные итоги — этим будет заниматься специально созданная комиссия; одно можно утверждать наверняка — на долю несчастных выпал такой ужас, который не в состоянии придумать даже самые изощренные умы голливудских сценаристов…
Для служебного пользования
Из материалов чрезвычайной комиссии, созданной при правительстве РФ для расследования обстоятельств трагических событий, произошедших в жилом комплексе «Гнездо орла» 26 июля 200… года.
…Даже теперь, по прошествии двух месяцев со дня трагедии, следствие вынуждено признать, что в силу объективных причин не располагает достаточной информацией о том, что послужило толчком, пусковым моментом, начиная с которого ситуация приобрела угрожающий и необратимый характер. У следствия нет ни данных видеонаблюдения, ни показаний очевидцев первых минут катастрофы.
С определенной долей достоверности можно утверждать лишь одно: негативная роль человеческого фактора в событиях 26 июля сведена к минимуму. Первые сигналы о неполадках в работе систем жилого комплекса «Гнездо орла» (здесь и далее — Башни) появились вскоре после того, как на суточное дежурство заступила новая смена. Таким образом, вероятность фатальной ошибки обслуживающего персонала и, в частности, дежурного управляющего Башни Николая Петухова, вызванной усталостью или невнимательностью, представляется весьма незначительной, хотя и не может быть полностью исключена…
В помещении центрального пульта Башни, где размещался главный сервер — электронный мозг и сердце этого совершенного здания, — было прохладно и тихо, тишину нарушал только приглушенный гул кондиционера. Николай Петухов, дежурный управляющий Башни, ослабил узел галстука и потянулся на удобном вращающемся стуле.
Передача смены прошла спокойно: никаких инцидентов и происшествий. На огромный двадцатидевятидюймовый монитор выводилась вся необходимая информация. Петухов запустил программу поиска возможных отклонений от нормы, через пару секунд сервер выдал ответ: «Показания эксплуатационных режимов находятся в пределах допустимых значений».
Это хорошо. Можно ненадолго расслабиться. Сегодня в Башне не так уж и много жильцов: во-первых, несмотря на то, что все квартиры давно уже проданы, не все покупатели успели в них вселиться. Больше половины стоят пустыми. Некоторые покупали квартиры в Башне не для того, чтобы в них жить, а чтобы выгодно перепродать, и это ни для кого не являлось секретом. В некоторых пока не сделали ремонт, и днем там что-то долбили, красили, клеили и прикручивали. Ну а во-вторых — июль. Лето — пора отпусков. Жильцы — люди с заведомо тугими кошельками — грели животы и спины в укромных уголках — филиалах рая небесного на Земле. Там, где был мягкий желтый песок, ласковый теплый прибой и где, конечно же, не было тугого удушливого жара, поднимавшегося от плавящегося, как шоколад, асфальта. И последнее обстоятельство — воскресенье. Даже те несчастные, что, как цепями, были прочно прикованы бизнесом или другими интересами к мегаполису, предпочитали проводить уик-энд на дачах и в загородных домах.
Это правильно. Это разумно. Примерно через полчаса Петухов готов был отдать что угодно, лишь бы оказаться на даче. А пока…
Он потянулся и подмигнул старшему смены охраны, сидевшему невдалеке от него и просматривавшему изображения, поступавшие с камер наблюдения на огромный монитор.
— Ну что? Алексей Геннадьевич… А не сгонять ли нам партиечку?
Алексей Геннадьевич Ковалев, полковник милиции в отставке, человек с благообразной внешностью — круглый животик и яйцевидная лысина, — лениво улыбнулся в ответ.
— Возможно, Коля, возможно… Только ведь с тобой играть все равно что ребенка бить.
Несмотря на свой не слишком впечатляющий вид, Ковалев был профессионалом высшего класса. Про охрану он знал все. Дубенскому, Главному управляющему Башни, пришлось пойти на определенные затраты, чтобы заполучить Ковалева на эту работу.
— Алексей Геннадьевич, — Петухов укоризненно улыбнулся, — кажется, вы уже забыли, как в прошлый раз я хорошенько надрал кое-кому задницу. А? Счет по партиям был шесть — четыре, и если память мне не изменяет, то я даже знаю, в чью пользу.
Ковалев сделал вид, что обиделся, и засопел.
— Полегче на поворотах, парень. Ты только и умеешь, что на зевках играть. Зато я тебя уделал красиво. Позиционно. Превзошел интеллектом по всем статьям. Мои четыре партии нужно занести во все учебники.
Петухов картинно всплеснул руками: это у них было что-то вроде привычного ритуала.
— Какие уж там зевки, Алексей Геннадьевич? Комбинация. В шашках главное — комбинация. А позиционный стиль… Оставьте это Каспарову и сборной России по футболу.
— Комбинация, говоришь? Они давно вышли из моды. Сейчас носят комбидрессы и эти… Как их? — он пощелкал пальцами и посмотрел на свой экран. Все было спокойно.
Ковалев встал, подошел к шкафчику, достал оттуда вешалку и повесил на нее пиджак, тщательно разгладив все складки. Под левой рукой у полковника висела кобура из пронзительно-яркой желтой кожи. На спине и под мышками рубашка была влажной от пота.
— Не суть, что сейчас носят. Вам это не поможет, — Петухов погрозил полковнику пальцем.
Он подкатился на своем стуле к маленькой тумбочке, стоявшей в углу, достал из нижнего ящика старую картонную доску и шашки.
— Итак?
— Ну, если ты ничего не боишься, — вполголоса, как бы про себя, покряхтел Ковалев. — Расставляй.
Управляющий высыпал из коробки шашки и быстро расставил их на доске. Затем достал старый замусоленный спичечный коробок и вытряхнул из него такие же старые, замусоленные спички. Отсчитал по пять штук и положил по обе стороны доски.
— Пиво? — лукаво поинтересовался он.
— Ну не на конфеты же с тобой играть, — отозвался Ковалев.
— О'кей! — Петухов еще раз посмотрел на свой монитор и — от греха подальше — в который раз запустил программу поиска возможных неполадок. Сервер протестировал систему и выдал ответ: «Все в порядке». — Я — в угол.
Ковалев, не глядя, сделал ответный ход и проворковал:
— А у вас король назад ходит? В нашем дворе — так нет, но если у вас…
— Ходит, ходит. Еще как ходит.
— Ну тады «ой»! — последовал следующий быстрый ход, дебюты противника они изучили давным-давно.
— Ого! А мы — вот так!
— Ох ты, Господи прости… Стали титечки расти!
Шашечный матч начался, и в этом не было ничего необычного: одни и те же шутки, одни и те же ходы и даже одни и те же трюки. Петухов знал, что примерно через пять минут Ковалев громко воскликнет: «Смотри-ка!» и ткнет пальцем в экран. Тогда он обернется, а в это время бывший полковник ловко уберет одну из его шашек с доски. И они оба будут смеяться.