Мой рабочий день закончился еще полтора часа назад, но уехать домой…
Со мной случилось то, что не должно происходить с врачом – я привязался к пациенту. К умирающему пациенту.
К пациенту, которому осталась пара дней. Потому что я видел новые анализы.
И слово «привязался» было враньем.
– Сим, – я осторожно сжал его ладонь в своей.
– Да, – я скорее просто увидел движение губ, чем услышал ответ.
В любом случае, я просто раскрыл книгу и начал читать, постепенно увлекаясь происходящим на страницах.
А когда оторвался, чтобы в очередной раз смочить губы Сима водой, увидел то, о чем мне говорила медсестра: из-под его прикрытых век катились прозрачные крупные слезы.
Я такое видел. И не один раз. От боли не только плачут, но и кричат.
Но никогда раньше мне не было так…
Я бы не назвал это болью. Скорее безысходностью. Болезненным глухим пониманием собственного бессилия.
Лучше бы он кричал. Или плакал в голос. Такую боль мало кто может терпеть молча.
– Почему ты не хочешь обезболивающее? – я спросил это в пустоту, не надеясь на ответ.
Но Сим вдруг коснулся пальцами моего запястья и потянул. Я, не совсем понимая, что ему нужно, подал руку. И почувствовал, как к коже прижались шершавые, чуть влажные от воды губы.
***
Он умер следующим утром. Тихо, не приходя в сознание. Так и не согласившись на обезболивающее.
А я, глядя как вывозят из палаты накрытую простыней каталку, в первый раз чувствовал, как влажно печет в глазах.
– Павел Андреевич, – рядом стояла одна из медсестер – Кира, судя по бейджу. – Там волонтеры. Подгузники привезли.
Колеса каталки тихо шуршали по плотному линолеуму.
Я кивнул и пошел за девушкой. В другую сторону.
