Тряхнув головой, отделался от неприятных мыслей и, сбавив ход, свернул в нужный переулок. Вот, собственно, я и на месте.
Пришлось побегать по этажам этой обители чиновников от образования, но в результате, не прошло и часа, как на руках у меня оказались все необходимые бумаги, включая направление в аттестационную комиссию, список подлежащих сдаче экзаменов... восемнадцать позиций! И расписание.
Можно бы и домой отправляться, но есть у меня ещё одно дело. А значит... Короткий звонок на знакомый номер и вот, я вновь в седле "Лисёнка" мчусь по улицам Москвы. Мотоцикл вылетел на оживлённое Садовое... хм, и не скажешь, что полтора месяца назад улицу утюжила тяжёлая техника, а в городе почти повсеместно слышалась стрельба и взрывы. Москва быстро залечила раны, оставленные мятежом. Сейчас о нём напоминают разве что два позорных столба на Красной площади с поимённым перечислением родов, запятнавших себя предательством... Восемьсот шестьдесят девять фамилий, из которых лишь сто с небольшим - служилые. Остальные же... М-да. Не удивлюсь, если вскоре самые хитровымудренные из владетельных бояр начнут отдавать своих детей в службу. Уже сейчас отношение к владетельным в обществе далеко от прежнего. Смотрят на них с откровенной прохладцей. И без влияния государя и его наследника, тут точно не обошлось. Теряют позиции старые самодостаточные семьи, а вот служилые наоборот, только набирают очки. И то сказать, в стране чуть больше полутора тысяч владетельных родов и половина из них замазалась в мятеже по уши. А служилых-то десятки тысяч и из них лишь чуть больше ста родов примкнули к инсургентам. Меньше одной сотой! Нет, понятное дело, если считать по головам, то служилых подавшихся к инсургентам будет куда больше, но в том-то и соль... Если наследник служилого боярина примкнул к мятежникам, это же не весь род, правильно? И судить его будут именно как отдельную "несознательную личность". То есть, при этом ни родители, ни дети его, ни иная какая родня под удар не попадают. Если, конечно, тоже не участвовали в мятеже на стороне инсургентов. А вот с владетельными всё иначе. Если доказано участие в мятеже главы рода или его наследника, вся фамилия подвергается казни... Нет, на тот свет отправят только прямых участников, но вот их родня, бояричи и боярышни лишатся титулов. Потеряют боярское звание, и пусть скажут спасибо, если помимо конфискации имущества их не отправят в ссылку, как того же Евгения Разумовского, например. А ведь за меньшее, куда меньшее титула лишился... ну, если судить объективно, естественно. С моей-то точки зрения... вообще бы убил тварюгу! Ведь если бы не он, глядишь и повернулось бы тогда всё иначе. И кто знает, может быть, моя чуйка и Вердта спасла... бы. Невелик шанс, конечно. Но, кто знает, кто знает?
Скрипнули тормоза, я слез с мотоцикла и, сняв шлем, засунул его в кофр под сиденьем. Огляделся по сторонам и, убедившись, что прибыл по адресу, шагнул в распахнутые ворота. Огромные витые чугунные створки остались за спиной, а передо мной открылось унылое зрелище ровных рядов серых обелисков, подножия которых лишь кое-где были подёрнуты робкой, почти невидимой апрельской зеленью.
Говорят, первые могилы появились на этом кладбище ещё во время войны с Наполеоном. Правда, тогда здесь хоронили кирасир Московского гвардейского. Шло время, сменялись правители и проходили войны, менялось название полка. Там дальше, за вычурными обелисками тяжёлых кирасир времён Крымской войны, перемолотых французской артиллерией, под серыми невзрачными плитами лежат гвардейцы Первого Моторизованного стреломётного полка, защищавшие Ревель в четырнадцатом и бравшие Киль в шестнадцатом. А ещё дальше, ровные шеренги строгих надгробий гвардейцев Московского Бронеходного... это уже память о сороковых. Княжеский мятеж и Вторая Мировая... А вот и то, что я искал. Восемьдесят шесть чёрных прямоугольников и аккуратный ряд венков за ними. На каждом надгробии изображение стяга полка с трубами, мечами и копьями. И на каждом одна и та же эпитафия: "В чести и славе!".
Восемьдесят шесть имён и фамилий. И среди них... гвардии Московского Бронеходного полка капитан Вердт, Вячеслав Еремеевич. Да, капитан... посмертно. И кавалер Ордена Архистратига Михаила... тоже посмертно.
Не знаю, сколько я простоял у камня с фотографией, на которой Вячеслав, кажется, вот-вот должен был улыбнуться. Но отвлекло меня ощущение чужого внимания и послышавшийся хруст гравия под чьими-то ногами.
- Кирилл? - Я выпрямился, поправив завернувшийся край уже чуть выцветшей ленты на присланном мною при первой же возможности венке, и обернулся на голос.
- Здравствуйте, Осип Михайлович. - Кивнув, я пожал сутулящемуся начальнику полкового госпиталя руку. Тот слабо улыбнулся.
- Рад видеть в добром здравии, Кирилл. - Нулин окинул меня долгим взглядом. - Ты здесь впервые?
- Да, вот появилась возможность, выбрался.
- Понятно.
Мы помолчали. Кажется, доктор себя чувствует здесь очень неуютно...
- Я бы хотел поговорить с вами об одном деле, если не возражаете, Осип Михайлович. - Прервал я неловкое молчание и Нулин с готовностью кивнул.
- Тогда, может лучше у меня в кабинете? - Спросил он. Я пожал плечами. Действительно, разговаривать о делах лучше в тепле и... там, где Нулин не будет так сильно фонить эмоциями.
- Не каждый врач имеет возможность взглянуть на собственное кладбище. - Тихо проговорил доктор, когда мы уже подходили к воротам кладбищенской ограды.
Да, я полный идиот. Нашёл, как сообщить о визите. А ведь все эти восемьдесят шесть человек прошли через его госпиталь.
- Извините, Осип Михайлович. Я не подумал...
- Что ты... что ты, Кирилл! - Мотнув головой, проговорил он. - Я ведь мог тебя и в расположении дождаться. Какая вина, о чём ты говоришь! Всё в порядке... Просто... а! Идём, я тебя чаем напою. Знаешь, какой Галочка чай готовит, у-у! С травками, самое то по такой промозглой погоде. Ей бабка присылает... Галина, правда, утверждает, что от свежих толку больше, но разве ж свежие травы с Алтая к нам довезёшь? Если только частным заказным рейсом. А мы не Крезы... да, так я тебе скажу, что они и сушёные, очень даже ничего. А уж духмяные... чай получается, ну натуральный эликсир. Идём-идём.
Пока доктор, по мере удаления от кладбища всё больше оживал и тараторил, я тоже немного пришёл в чувство и перестал укорять себя за глупый поступок. Пятница же, Нулин наверняка был на рабочем месте. Мог бы и позвонить ему, уже выйдя с кладбища. Так ведь нет, решил предупредить заранее. Эх, ладно!
Чай действительно оказался выше всяких похвал. И сбор этот... я принюхался и довольно крякнул. Явно успокоительный. Ай да Галина, ай да травник-конспиратор... Я коснулся вниманием девушки, принёсшей в кабинет начальника госпиталя поднос с "заедками" и, улыбнувшись, благодарно кивнул, одновременно ткнув пальцем в чашку с чаем и погладив себя по груди в районе сердца. Поняла, нет? Поняла... Зарделась, смущённо улыбнулась и сбежала. А вот протиравший очки Нулин ничего не заметил и, соответственно, не понял. Ну и ладно.
- Итак, Кирилл. О чём ты хотел со мной поговорить? - Осведомился нервный начальник полкового госпиталя, едва медсестра исчезла за дверью.
- Понимаете, какое дело, Осип Михайлович... мне нужна ваша помощь. - Медленно заговорил я.
- Хм... и в чём же, Кирилл? - Недоумённо протянул он.
- Посоветуйте, пожалуйста, хорошего полевого целителя...
Глава 3
Главное, правильный подход
Просьба юноши была несколько неожиданной. Да что там! Она просто выбивалась из всех возможных предположений и вариантов, перебранных Нулиным с момента звонка Кирилла, оторвавшего доктора от составления очередного, чёрт знает кому понадобившегося отчёта.
- Хм, Кирилл... а можно поподробнее? - Осведомился успокоившийся врач, разглядывая своего собеседника через линзы очков.
- Можно. - Невозмутимо кивнул тот. - К сожалению, несмотря на мой высокий статус эфирника, я почти ничего не смыслю в целительских техниках. И это упущение мне очень не по душе.